Мурашки побежали по коже от нежных прикосновений Туркаса. Многим известно, как чувствительны тчун-тчин у тви'леков и какими страстными могут быть женщины этой расы. Линдли захотелось растаять в объятиях юноши, забыться, говорить то, что думает, а лучше и вовсе молчать. Могла ли она себе это позволить? И если нет, то что держало ее? Поистине, она не была простой тви'лекской девушкой, становление ее характера проходило под влиянием событий, способных сломать даже самых сильных. Она не сломалась, но все травмы, полученные ею, навсегда отпечатались в душе. В каком-то смысле она была душевно больна - одинаково боялась одиночества и любых привязанностей, и всегда ждала подвоха. И Туркас, как лучик света во мраке фобий, тяжких мыслей, бесконечных проблем. Он не заслуживал даже малейшей отстраненности с ее стороны.
Все светлое, что было в Лин возликовало, она сама будто бы засветилась. Таких прекрасных моментов в ее жизни было очень мало. Подняв голову, тви'лека взглянула в глаза Туркаса, в которых еще светился затухающий огонь посадочной полосы. Также нежно, как он, Лин провела пальцами по черно-белому отростку, так напоминающему ее лекку и тихо проговорила:
- А я все надеялась, что ты передумаешь прилетать, но не потому что не хотела тебя видеть. Еще как хотела! - девушка немного смущенно улыбнулась. - Я просто очень боялась за тебя. Но теперь ты здесь... И это уже не имеет значения.
Судорожно вздохнув, тви'лека немного подалась вперед, прижимаясь к юноше еще сильнее, но потом, вдруг, остановилась, опустила глаза и уже еле слышно добавила:
- Меня зовут Лин... Я Линдли Ндиала. Прости, что пришлось врать.