Каору всегда считала, что ночь честнее дня. Днем, на виду у всех, люди носят маски. Этот мудрый придворный, тот верный самурай, эта преданная, послушная и милая жена. Маски прирастают к лицам, некоторые не может стереть даже смерть. Человек следует своей роли, но теряет себя настоящего. И только в темноте, в одиночестве он становится самим собой.
В воздухе повеяло персиками, именно такой аромат духов предпочла сегодня девушка. Пальчик Каору слегка прижал губы мужчины, не давая ему открыть рот, а губы наклонились к самому уху. Мико прекрасно знала, как чувствительно это место человеческого тела, как звук рождает вибрации, что будоражат кровь. Но ее губы шептали совсем не любовные признания:
- Видел бы господин свое лицо, хихихихи.
Смех ее звенел как колокольчик.
- Прошу простить, что вмешиваюсь в ваши дела, но не иначе как меня направили сами ками. Я слышала ваш разговор с настоятелем, ах. Какие звучные имена Окура Рёусин, Моридзуки Годзаэмон. А я, глупая, не могла взять в толк, почему духи последний месяц только и твердили мне о нарушенном равновесии. Зато теперь совершенно ясно, о чем идет речь.
Девушка сделала короткую паузу и убрала палец от губ Годзаэмона.
- Позвольте представиться, Тибо Каору. Я вольная мико, не отношусь ни к одному из монастырей и слушаюсь только повелений ками. А они говорят, что мой долг помочь восстановить равновесие. Я помогу вам и юному князю.