Просмотр сообщения в игре «Бегство в Ямато»

Репутация зажигает огонек в чужом стане
Во время скачки Айюна пребывала как будто во сне, во сне полном тактильных ощущений. Она чувствовала дыхание Рёусина и биение его сердца сквозь тонкую ткань одежды, чувствовала, как капельки пота скатываются по шее разгоряченной лошади, чувствовала, как приминается трава, по которой они скачут.

Поцелуй на губах был мягкий и теплый, в контраст холоду ночи. Он растопил страх.
 — Беги к лесу и жди там. Не бойся, - прозвучали слова, как просьба. Как обещание. Как надежда.

Чуть неловко с непривычки спрыгнув с коня на каменистую землю, Ютанари побежала вперед к темным деревьям, стараясь не оглядываться. Голос вел ее, он наполнил момент уверенность. Расстояние до деревьев было небольшим, достаточно ускориться, достаточно выиграть немного времени. Но позади послышался цокот копыт, через мгновение Айюну перегнал всадник на лошади. Солдат, уже рослый мужчина, щетинистый, поджарый, с испариной на лбу, покрытый поверх черной брони пылью и потом дороги, резко затормозил коня, гарцуя на месте и перегораживая дорогу. Взгляды встретились и через мгновение в глазах солдата проблескнуло узнавание.

- Эй, да ты же Рыжая Бестия Хиджиямы! Ойран рассказывала о тебе, - сказал он с некоторым северным акцентом, но достаточно узнаваемо на диалекте, приятом в Ишу.

Солдат просиял. Он как будто нашел клад: встретить в ночи, в маленькой деревне в стране, объятой войной кого-то знакомого. Не просто знакомого: мечту, богиню из высоких домов и чертогов Даймё. Он покачал головой в шлеме, все еще не верил своей удаче.

- Меня зовут Хидеки. Сдавайся, поехали! Я отвезу тебя ко двору Намахаги! - беззлобно, но напористо предложил солдат, уверенный в единственном исходе этого разговора.

В его жесте было что-то самоотверженное, что-то полное желания служить своему господину и немного Рыжей Бестии Хиджиямы. Но прежде чем Айюна успела свить из податливого материала веревку, позади раздался вопль и лязг оружия. Воин обернулся...

Выбор:


К темной стороне ведет магия битвы
Вихрь Ёми устремился вперед, как огненный росчерк в ночи, за змеем двинулись все остальные. Омниойи вел вперед свою армию демонов, нес в одной руке пульсирующую янтарную статуэтку с драконом, а в другой - клинок со злым духом внутри. Он давно не испытывал такого могущества, с тех пор как путешествовал по другим мирам. Враги в деревне, конники на усталых лошадях, сбившиеся в кучки ради защиты, они казались просто муравьями, каждого из которых колдун мог сокрушить, раздавить одним только словом.

"Убейте их", - передал он мысленный приказ акурё. - "Убейте их всех."

Глаза колдуна подернулись багровой мутью, его лисья, неземная сторона черпнула из человеческой ненависть и хищническую жажду разрушения. Крупица гнева таится в душе каждого из нас, и в сознании Кёдзи она сейчас произрастала в обширную ядовитую грибную сеть. Человеческое сплеталось с божественным. Темная сторона силы вела колдуна в битву.

Считается, что прорицатель видит будущее и может предсказать события, повелевает грядущим. Но сами прорицатели иногда сомневаются в этом. Не события ли ведут их по предначертанной дорожке, как по руслу реки течет вода? Не становятся ли они инструментом судьбы? Сейчас Кёдзи становился инструментом сил разрушения, их эпитомой.

Еще человеческая сторона Кёдзи испытывала страх. Он не бывал практически в битвах с людьми, а сегодня должен был сразиться один с двумя десятками воинов. Это было не под силу даже бывалому ронину, привычному торговцу смертью. Но останавливаться было уже поздно. Шаги вниз по холму с просохшей за день травой давались легко. Не то что утром с куклой. Вниз с армией тьмы Кёдзи просто летел.

Демоны приблизились к деревне. Люди отшатнулись от них, перекликаясь беспокойными возгласами, волнение которых нарастало по мере того как акурё приближались. Потом два ближайших к демонам всадника переглянулись - смельчаки - один из них подскакал и с маху всадил копье с мощным грудным воплем. Оружие прошло насквозь через красный дым, только завихрения в воздухе остались.


Дух дернулся молча и в ответ как бы нехотя прорезал щупальцем-мечом. Человек немедленно свалился с коня оземь, кувыркаясь как марионетка, у которой бритвой перерезали ниточки. Руки и ноги безвольно гнулись, рот и глаза были застыли в беззвучном крике. Даже сказать ничего не успел, просто упал замертво. За павшего воина закричали другие солдаты в деревне, а крестьяне просто завыли.

Напарник мертвеца замер на мгновение, шокированный произошедшим. Ближайший дух внезапно взлетел, как будто на легком дуновении ветра, и всадил призрачные когти в бронированную плоть. Всадник отклонился назад, бросая оружие, заслоняясь руками. Дух проворно вскарабкался по ним, как по лестнице и воткнулся в глаза. Тело конвульсивно задергалось, источая леденящие душу вопли, а дух начал пропихивать себя внутрь головы через ноздри.

Остальные солдаты в авангарде развернулись и поскакали назад к освещенному рёкану во весь опор.

Не приближайтесь к демонам! - заорал приказ усатый офицер. - Убейте колдуна!

Он поднял ружье, чтобы выстрелить снова. Как молния с небес, на него спикировало горящее огненными красками тело змея. Ружье полетело прочь, а сам офицер чудом не лишился головы. Он упал, удивительно складно для старика, и перекатился. Вихрь Ёми ушел куда-то в темное небо для следующего пике. Солдаты окружили своего командира и начали нервно пятиться от приближающегося чудовищного отряда.

Пока вы воюете, я тут постреляю
Тем временем дверь конюшни распахнулась, и на пороге появилась великолепная троица народных героев, гордое воинство Кохеку. Крестьянские пареньки на конях и в кое-как натянутой броне мертвых самураев. Рензи в каске с рогами, снятой не иначе как с Ханпейты, вел их в бой. Рио без сожаления смотрел на белые перепуганные лица, нервные руки сжимающие мечи, незатянутые ремешки нагрудников. Эта рать могла вселить страх только в необученных крестьян. Ну или в самих себя. Новоиспеченные “солдаты” оглядывали приближающихся демонов, скопившихся врагов… и пока не торопились бросаться в самоубийственную атаку. Они толпились на пороге, борясь с желанием вернуться в спасительную темноту и свернуться там калачиком. Им требовалось какое-то последнее одобрение. Более сильное чем просто слова.

Ронин со всей дури хлопнул коня Рензи по крупу. Раздался громкий шлепок, и лошадь задергалась, выскочила на площадь со столбом, где утром висел Маса. Остальные парни приняли этот дерзкий шаг как начало атаки, и с неровным криком “Ооооо!” выдвинулись следом. Снежный ком покатился с горы. Кохеку это не сильно волновало. Сам он метнулся прочь черной тенью и спрятался за домом. Оттуда он быстро заметил первую первую мишень - одинокого чернозаменного конника, пытавшегося усмирить группу крестьян. Рио натянул короткий чужой лук не торопясь, задержал дыхание и выпустил стрелу. Отсыревшее дерево оказалось предательски слабым. Первый снаряд ушел ниже чем планировалось и воткнулся в седло лошади. Животное заржало и поскакало прочь, унося седока. На некоторое время о нем можно было перестать беспокоиться, но кровожадные инстинкты Рио не были удовлетворены.

Он двинулся дальше, приближаясь к центральной группе.

Солдаты на площади заметили, наконец, крестьянское воинство. Шеренга людей - это был понятный для них противник. Чернознаменные выстроились напротив, ожидая приказа к атаке.

Это просто крестьяне! - окликнул их командир. - Вы трое на них, остальные - в обход! Застрелите колдуна!

Выбор:


Неправильное место для подвига создает неподходящих героев
Годзаэмон брел чуть позади за чудовищами в форме тумана и колдуном с багровыми глазами. Это было очень удобное место, безопасное прямо-таки. Но Моридзуки вовсе не чувствовал себя в безопасности. Демоны впереди расчищали дорогу похлеще отцовских самураев на рынке. Их сторонилось все живое. Только самураи были слугами, служителями, даже само слово самурай означало “служить”. А подчинялись ли демоны колдуну, и подчинялся ли колдун людям - это был большой вопрос. Вопрос философский, но весьма жизненный, и если ответ на него был “нет”, Годзаэмону придется расстаться с жизнью. Или даже больше чем просто с жизнью, с его телом и душой. Эта перспектива не внушала высоких ожиданий, но аристократ шел вперед, аккуратно переступая через кустики и высокие стебли травы..

Увидев, как один из духов заползает внутрь живого и брыкающегося человека через нос и рот, Годзаэмон засомневался еще сильнее. Масла в огонь подлил и хриплый приказ командира разделиться и стрелять: они с Кёдзи были на открытой местности, и эта местность сейчас была готова превратиться в подушечку для иголок.
Не то, чтобы Моридзуки боялся умереть больше чем другие самураи. Но умереть на пустом месте, среди монстров, призывателей и врагов? И какая дева потом будет судорожными пальцами сжимать его бездыханное тело, поливать его белый царственный лик горючими слезами? Где тот друг, который произнесет несколько суровых, но величественных хайку? Айюна и Рёусин ускакали, он видел их, и погоню за ними. Добродушный Кёдзи обернулся красноглазым исчадием Ёми. Теперь Моридзуки остался совсем один.


Неравный бой берет свою цену
Принц оставил Айюну, подготовился внутреннее и пустил вперед перед собой волну спокойствия и уверенности. За прошедший день он повзрослел на двадцать лет и превратился из мальчика в мужа. Даже больше чем мужа: настоящего лорда, Даймё. Он был примером и опорой для всей группы.

Для себя, он выпил эту ночь через один поцелуй. В одном жесте прозвучала тысяча невысказанных слов, миллион сомнений и недомолвок отправились на покой. Теперь все было правильно. Он был готов ко всему.

   — Я Окура Рёусин! Кто из вас главный? Кому я могу отдать свой меч? — крикнул он преследователям.

Всадники замедлились, подбираясь поближе к принцу. Азарт сменился осторожностью. Один из солдат, усач-бородач с лысой головой без шлема указал остальным на убегающую Айюну. За ней поскакал его напарник в кожаном шлеме.

Бородач осторожно подъехал, вглядываясь в глаза принца. Но его встретил только холод и твердость. Ни ужимок, ни сомнений, свойственных людям, вынашивающим коварные планы в зеркалах души Лорда Окуры не обнаружилось.

- Меня зовут Шин Каца, господин. Я — самурай Черного отряда, Третья армия под командованием сёгуна Намахаги. Для меня честь принять ваш меч, господин - произнес воин со всем возможным почтением. Солдат Черного отряда, по-видимому, тренировали не только в воинском искусстве, но и в смирении. Какая цивилизация! Куда только делось их хищническое отношение?

- Дозо, - пригласил солдат. - Дозо, повторил он, требуя у Рёусина меч.

Ах да.

Принц протянул клинок в ножнах, не сводя глаз с Шина Кацы. Тот взял клинок посередине, чуть пригибая голову. И потянул на себя. Но Рёусин не отпустил меч. Руки двоих японцев оказались совсем рядом на коже ножен. В глазах Шина отразилось непонимание. Он слегка посильнее потянул.


Не двигая этот пункт соприкосновения на ножнах, Рёусин вытащил из-за седла левую руку со вторым мечом и пропорол шею Кацы насквозь. Оттуда обильно хлынула темная кровь, практически невидимая на броне, а непонимание в глазах сменилось ясностью. “Я же знал”, - прочитал Рёусин на лице супостата как на белом листе рисовой бумаги.


Шин перехватил принца за руку и хотел что-то сказать, но вместо этого из горла протиснулось булькание, и рана разразилась кровяными пузырями. Лорд Окура выдернул меч, заливая все вокруг мелкой темной взвесью. Сбоку кто-то завопил, усатый дядь свесился вниз, и тут все пошло вверх дном.


Оставшиеся двое солдат налетели на Рёусина с двух сторон, блистая клинками и зубами. Принцу почему-то запомнились крупные белые зубы одного из них. И блестящие глаза второго.


Бой был неравный. Конники хорошо владели оружием и не стремились захватить Рёусина живым. Они нападали скоординировано, умело, жестоко, искали любые прорехи в защите, держали расстояние. Несмотря на то, что оба противника были очень усталыми, принц не мог одолеть их сразу.


Очень скоро на руках и ногах лорда появились мелкие порезы, на юкату снова пролилась кровь. Через еще пару мгновений принц сумел-таки достать второго воина с блестящими глазами, но тут же в ответ получил острый удар в бок, отозвавшийся резкой болью. По телу разливалась судорога и что-то вязкое, теплое. Темнота ночи сгущалась.