— Этот ронин оказался так слаб. Кто бы мог подумать… Жалкий человечишка, не выдержал тяжёлой ноши власти, — мурлыкал в голове Кимико голос кого-то невидимого. — А вот Вы… Ваша рука поистине достойна ласкать эту рукоять… Вы та, которую я так долго ждал. Сильная, дерзкая, бесстрашная и красивая… Только представьте, каких высот мы можем достичь вместе! То есть Вы можете достичь, моя госпожа, — поправился голос.
Кимико не отвечала, на ходу крепко сжимая в правой руке запрятанную в ножны катану, тот самый демонический клинок Рио Кохэку. Крепко сомкнутые скулы, сконцентрированный взгляд перед собой и твёрдая, уверенная, хоть и немного порывистая поступь, выдавали в девушке крайнюю степень решимости. Казалось, на сумеречных, пустынных улицах деревни она искала глазами кого-то определённого. Видимо, основная масса жителей уже была в сборе на празднике. Впрочем, ей это только на руку — меньше риск попасться на глаза кому-то из родных. Этого Кимико сейчас хотелось меньше всего.
Встреть сейчас кто-нибудь крестьянку, принял бы её за привидение: неестественно бледное лицо, влажные волосы небрежно рассыпались по плечам и спине, мокрая юката, плотно обтянувшая тело, порвана в нескольких местах, словно одеяние у неприкаянной души, терзаемой демонами, и какое-то нечеловеческая отрешённость, сквозящая во всём — взгляде, движениях, голосе.
Ладонь жгло неимоверно. Но Кимико лишь поудобнее перехватила ножны, не сбавляя шагу.
— Ещё слово — и я за себя не отвечаю, — процедила она ледяным тоном, обращаясь к незримому собеседнику.
— Ах, простите мою оплошность, госпожа! Я не сообразил, что для юной девушки гораздо приятнее будет властвовать в иной сфере, — поняв, что допустил промах, перешёл демон к иной стратегии, и не думая отступаться. — Я уверен, с Вашей красотой и талантами Вы разобьёте немало сердец. С моей помощью, разумеется, — своевременно вставил он уточнение. — А может, Вам и не нужны многие и достаточно кого-то одного? Только назовите имя — и он Ваш раб до скончания веков. Постойте! Я сам угадаю. Хм-м, кого же выбрать… Тот, кого Вы только что покинули, или тот, к кому сейчас направляетесь? — принялся вслух размышлять голос. — Да что же это я! Может, и не нужно делать такой мучительный выбор? — в очередной раз закинула нечисть удочку, играя лукавыми нотками в интонации. — Я могу сделать так, что оба этих нечестивца будут валяться у Вас в ногах, молящие хоть об одном благосклонном взгляде в свою сторону, готовые исполнить любой приказ. Воин и маг, ручные, послушные Вашей воле, как прекрасно… — мечтательно вздохнул голос. — Хотите?..
— Хочу, — неожиданно вырвалось у Кимико.
Девушка замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась, уставясь на клинок, словно заворожённая, погрузившись в размышления.
— А ну заткнись, тварь! — спустя несколько мгновений заорала крестьянка, выходя из себя, и со всего размаху приложила катану о ближайшее дерево. — Я велела тебе молчать! — забыв о всякой предосторожности, девушка продолжала истошно кричать, лупя клинком уже о землю и даже отвесив ему пару пинков.
Наконец, выдохнувшись, она устало сползла на землю по раскрошенному стволу дерева.
— Слушаюсь, — изобразил демон святую покорность, смекнув, что на этот раз угадал и что нужно взять паузу, дав жертве время свыкнуться и оправдать для себя принятие такого притягательно-крамольного, желанного решения.
Некоторое время Кимико сидела, обняв колени и уставившись в одну точку.
— Любовь — это не кабала. И господин Омомори, и Рио имеют право любить ту, к которой лежит их сердце, — размеренно произнесла она, всё ещё что-то обдумывая. — Но вообще-то… мне нравится твоя мысль. А потому ты прямо сейчас укажешь мне путь до господина Кёдзи, — коварная, двусмысленная улыбка заиграла на губах крестьянки, когда она, поднявшись, гордо расправила плечи. — Ну? Не заставляй меня ждать. И сделай так, чтобы меня никто не заметил. Свидания должны проходить в тайне от глаз и ушей посторонних.