В ушах - звуки флейты, вместо гомона крестьян. Перед глазами - смерть, как всегда неизбежная. В сердце - пустота. Всё было настолько обычно, насколько и уникально. Просто очередное приключение? Или наконец-то достойная смерть в качестве награды за труды? Когда-то в составе наемного отряда ему доводилось быть в Китае, где на жизнь смотрели со всем по другому, люди верили, что жизнь оценивается по тому, насколько достойно она прожита, цель оправдывает средства, а крестьянин может стать императором. В Японии на всё смотрели по другому, смерть была критерием для всего, красивая и достойная могла оправдать тирана, творившего буквально всё, что угодно, а жалкая перечеркнуть самые благие дела и побуждения. Какая ждала его сейчас? Гибель Минамото-но Есицуне или постыдная гибель Минамото-но Ерииэ? Самурай всегда знает когда стоит умереть, но стоило ли сейчас? И, да, разумеется эти мысли возникли сами по себе и никакого отношения к ним все произошедшее снаружи не имело, вед не станет же доблестный воитель нервничать при виде толпы крестьян и пары недомерков? Даже отвечать не стоило, просто выбить дверь и будь что будет... И всё же Кохэку ответил, вкрадчиво, совсем не так холодно как говорил со всеми остальными.
- Вот как, Рёусин? Уверенности тебе я вижу не занимать, а вот знания недостает. Знания о том, что мы сделали, что мы делаем... Ты оскорбил мою честь, мальчик, то, что стоит куда выше военных правил и догм. Запер меня как простого слугу, оставив своего стража насмехаться надо мной, обращение достойное врага, но не союзника. И полагаю ты здесь не чтобы принести мне извинения.
Итак, дверь обложили и наверняка готовы атаковать. Спускаться будут по одному, слишком узко, возможно залив кипяток или попытавшись застрелить его, но темнота сыграет с ними дурную шутку. Кохэку поднял отрубленную когда-то в порыве ярости ногу кого-то из пленных и кинул на одну из ступеней, пусть благодаря шуму будет впечатление, что он стоит за ней. Сам же ронин старался держаться вне зоны обстрела, чтобы в любую секунду оказаться в безопасном углу. Как кошка, он передвигался тихо, говоря то из одной то из другой точки и ни на секунду не останавливаясь на месте, чтобы какой-нибудь Кирито не мог прицелиться по голосу. Он прощался, прощался с каждым из них, мысленно жалея, что вместо того чтобы избить торговца за плохое выполнение поручений, овладеть женщинами, сыграть в го с колдуном, а может и наставить в чем-то принца, ведь кто еще мог бы обучить его военной науке, сражению в поле, за что потом получить собственный замок, а может и красную женщину. Ах, мечты-мечты. А рядом с ними другая, подсознательная, никогда не выплывающая наружу, но куда более значимая. Скоро всё закончится. И подумав об этом, Рио испытал то, что принято называть счастьем, вкупе с твердой уверенностью забрать с собой как можно больше. Рёусин продолжал говорить, интересно, к чему он пытается его склонить? Выйти и сдаться, чтобы отправиться в тот же погреб, но уже без меча, а потом позволить себя повесить? Или может решил принять вызов? Это было бы честно, но глупо, вполне в духе даймио Хиджаямы (семейное). Скрип петель, ронин бросился в угол чтобы избежать атаки...
А потом произошло нечто совершенно неожиданное, просто БАМ! Стрела в темечко! В последний раз Кохэку так удивлялся, когда один торговец показал ему погреб с женой и дочерью без всяких пыток только чтобы остаться в живых. Даже забыл убить оскорбившего его честь. Где-то здесь должен был быть подвох, не станет мальчишка так глупо себя убивать, куда проще было бы сделать сэппуку. На что он рассчитывает?
- А яйца у тебя есть. Вот Ютанари-дори обрадуется. А я-то как... Даймио Хиджаямы всё же пришел ко мне.
Что это скользнуло в голосе? Уважение? Нет-нет, его быть не может. Рио стоял как замер, в ближней к двери углу, с опущенным мечом. Даже прежняя вкрадчивость из голоса исчезла, уступив место какому-то глубинному непониманию, а обычную вежливость сменил едва ли не жаргон, который в иной ситуации к даймио не был бы применен даже в кошмарном сне даже не чтящим законы ронином.
- Впрочем, это хорошо, что ты здесь. Не старик, не червяк, не женщина... Ты здесь... А стало быть лишь один из нас выйдет.
Клинок лег в ножны, в явной параллели со словами. Впрочем, каждый в Японии знал, что мастер катаны легко обнажит ее за долю секунды.
- Что же, давай говорить. Мне есть, что тебе сказать.
Теперь в голосе явственно скользила усталость, не оставившая ни следа гнева, а сам тон стал тише, так что слышал его только Рёусин. Говоря, Рио опустился в углу в позу лотоса, прислушиваясь - не крадется ли кто по ступеням? Нет ли ловушки?
- Допрашивая пленников я узнал, что мы убили наложницу Намахаги. Все в Минами обречены. Более того, в округе есть другие собирающие рис отряды. Намахага рассылает отряды на покорение крепостей, остальные силы держит в резерве, эта война - лишь начало. И в отличие от тебя, парень, у него нет чести, а такому человеку нет ничего зазорного в том, чтобы пустить стрелу в спину. Итак, мой долг выполнен, сведения переданы, теперь можно решить наше маленькое... противоречие.
Тут Кохэку и сам рассмеялся смехом обреченного человека.
- Ты меня отсюда не выпустишь. Я не выпущу отсюда тебя. Один из нас умрет и хотя крестьяне вряд ли будут биться за павшего господина, как не печально признавать это буду я. видишь ли, пока я здесь был у меня была возможность подумать... Поговорить со стариком. Он готов умереть за тебя. Знаешь, когда-то у меня были семья и господин, я отомстил за них, а вот ты за своего отца нет. Радуйся, мальчик. На сей раз твоя победа будет быстрой и всё о чем я прошу - достойная смерть*. Разумеется, иначе мне придется тебя убить.
*Сэппуку