Эрвин внимательно выслушал девушку, после чего кивнул. Закончив с поеданием яблока, он резко поднялся с места, поставил стул на место с которого его взял и кивнул Кэй, зазывая ее с собой. Ждать ее не стал, а сразу пошел на выход. Колдунье пришлось буквально вскакивать с места и бежать следом, чтобы не потерять одиозного рыцаря из виду. Молодой дракон, же, даже не оглядывался. Просто шел вперед, ведя девушку по коридорам.
Через некоторое время они пришли в большой холл, уставленный столами и кроватями. Узкими, на одного человека не более. Тут было много девушек, практически все одеты в белые халаты. Старшей над ними была крупная женщина, больше похожая на переспелый арбуз, с большой выпирающей родинкой над глазом. К ней и привел Иву рыцарь. Мать Орхи, старшая над сестрами милосердия. Передав Кэй ей, Эрвин направился прочь. Мать Орхи же, выяснив что колдунья занималась примитивным целительством посадила ее за один из столов. Ее заданием был прием раненых, определение тяжести ран, если рана легкая, то наложение повязки, если серьезная, то направление дальше, к коновалам. Выглядело просто.
Но как оказалось, совсем не так, как выглядело. Сначала шли простые. У кого то порез, у кого-то ушиб. Максимум что попадалось это переломы. А потом начался кромешный ад. Ожоги, тяжелые травмы. Сестры в зале не справлялись, пришлось бросить стол и помогать лежащим. Сердце выло от боли, когда шагала мимо раненых. Крики, вой, мольбы, проклятья. Но Кэй не смотрела на этих. Кто кричит, тот еще поживет. У того еще нормально. Она высматривала тех, что притихли. Что тяжело дышат, что глаза закрывают смиренно. К ним спешила в первую очередь. Сидела над ранеными, провожала в последний путь умирающих. Бинтовала, уговаривала, уверяла. Казалось что она среди этих людей уже вечность, время тянулось как теплый, только из улья, мед. Пальцы начали коченеть от количества перевязок. Спина, которую приходилось сгибать в три погибели, чтобы перемотать/переложить раненого, тяжело ныла. Голова вспотела. Волосы были мокры, словно только из воды.
Апогеем всего стал молодой парень. Лет пятнадцати. Наверное рыцарем хотел быть. Вся кровать, устеленная белым простирадлом под которым для мягкости насыпали соломы, была красной. Да и сам парень ниже пояса был весь в крови. Ему оторвало ноги ниже колен. Несмотря на жгуты и повязки кровь все еще выступала. Как старой впитавшейся, так и мокрой, свежей. Кожа была белая, как свежевсбитая сметана. Потеря крови была фатальной. Парню оставалось совсем немного. Он уже и не шевелился толком. Заметив что к нему кто-то подошел он повернул голову. У него уже был помутненный взгляд, он смотрел но не видел. Он посмотрел на Кэй и попробовал улыбнуться. Ухватился за руку девушки. Сквозь боль он процедил:
- Сестренка? Я знал что ты придешь... спой мне, как когда-то... как мама...
И Кэй пела. Потом уже и не вспомнит что именно. Помнила только мертвеци бледное лицо того парня. Тяжелую улыбку. Последнюю улыбку. После которой он обмяк и отпустил руку колдуньи. Помнила как опускала веки парня. И помнила слезы. Жгучие. До самой души прожигающие в ней все есство.
Очнулась Ива в постели. В той комнате, что ей предоставила леди Винхоутер. Вокруг царила темнота и тишина. Все утихло. Передышка? Тело ломило от усталости. Попыталась вспомнить как сюда попала, но так и не смогла. Все что помнила это перевязки, раны, попытки спасти обреченных на смерть людей. Сколько времени прошло? Сквозь одно из окон на Кэй смотрел месяц. Его сияние немного разбавляло темноту вокруг. Кажется время уже далеко за полночь. Скорей всего ближе к утру уже.