Колдунье стало жаль Рихтера. Что именно наложило на старческое лицо печать усталости? Долгие годы борьбы? Или бесплодные попытки достичь успеха? Скольких девушек он вводил в этот сад? На сколько тысяч вопросов ему уже пришлось ответить? И каждый раз одно и то же...
Кэй закусила губу и долгим взглядом посмотрела на сенешаля, когда тот многозначительно промолчал. Смех и плеск воды показались неестественно громкими и резкими. В висках застучало. Фонтан вопросов иссяк, превратившись в иссохший источник. Все померкло на мгновение, но недолгое молчание было жестоко прервано. Картина, представшая взору колдуньи, отозвалась ноющей болью в сердце, на мгновение перед глазами мелькнул образ Айдана. Что-то общее было в этих молодых людях. Два юноши, два рыцаря, но такие разные! Этот огромный цветок, этот показной знак внимания, вся эта сцена показалась Кэй такой глупой, ничего не значащей, несвоевременной. Может быть, просто потому, что у пруда сидит не Плакучая ива, а цветок ей несет не Айдан. И потому еще, что время идет, решается судьба всей Летании, ее судьба, а они тут предаются странному веселью. Покачав головой, Кэй отвернулась от влюбленной пары и посмотрела на сенешаля.
- Господин Рихтер, - решительно, но тихо проговорила она, - мне нужно увидеть лорда Лока немедленно. Не вечером, не завтра, не после праздника в честь побед, а немедленно. Поверьте, это не прихоть. И если правдивы ваши слова о том, что человечность в Бракенлоке на первом месте, умоляю, устройте мне эту встречу.