Эта ночь должна была быть другой...
Но я слишком люблю импровизации, чтобы сожалеть о несбывшихся сценариях.
Эта ночь могла бы быть другой, но она такая, какая есть, и в этом своем воплощении — эта ночь прекрасна.
Стена огня, многометровый костер из разбитой фуры, ставший фоном для нашей сцены — великолепен. Да, я больше не считаю эту сцену только своей, зеленоглазый убийца заявил на нее свои права, ворвавшись в нее на своем хищном черном байке. Только самоубийца выбрался бы в такую метель на федеральную трассу на мотоцикле — или тот, кому плевать на смерть.
Черный пистолет с глушителем в руках убийцы — шедеврален в своей лаконичности. Он выплюнул целый рой смертоносных ос, от которого я, при всех своих талантах, не смог уклониться окончательно. Одна из них укусила меня в плечо, и я улыбаюсь, падая на снег. Кровь будет хорошо смотреться на белом, а боль придаст контрастности моим дальнейшим действиям.
Черный непрозрачный шлем, скрывающий лицо моего визави — идеален. У смерти не должно быть лица, хоть я и ощущаю легкую гложущую тоску по сапфировому блеску. Но осознание того, что внутри черной коробки бьется все то же голубое пламя, греет мне душу.
И даже Ди, обреченно взирающая на своего убийцу, взмывшего над ней словно карающий черный ангел — прекрасна в своей беспомощности.
Если бы я мог, я бы поаплодировал убийце.
Но я не могу, поскольку беспомощное состояние Ди в данное мгновение влечет только один финал сцены. И он идет в разрез с моими планами.
Что ж, сюрпризы, которые я приготовил в декорациях, останутся пока невостребованными. Впрочем, в импровизации есть свои плюсы, ведь способ, которым я могу остановить убийцу, тот привез с собой. Ведь мтоцикл — достаточно большая цель, чтобы я не промахнулся на таком расстоянии из дробовика. И мне не нужны тонкие расчеты скорости и вектора движения цели, угла атаки, дульной энергии оружия, поражающей способности заряда и прочности бензобака мотоцикла.
Мне достаточно тонкого художественного мазка — направить ствол и нажать на спусковой крючок.