Человек впереди падает в снег, не в силах идти дальше. Он ещё вздрагивает. Он ещё мог бы жить, не будь здесь тьмы. Смотрю вслед Тормунду, уходящему вперёд, а затем перевожу взгляд на Айлин. Грязные спутанные волосы. Тёмные, глубокие и удивительно чистые глаза. Понимание приходит ко мне - она станет моей ученицей, если не чем-то большим. Но это не её песня. Как бы я хотел бы, что это действительно была не её песня.
Я останавливаюсь. Прямо над стариком. Продолжаю смотреть в её глаза. И вижу искренность, наивность. Она станет той, кого из неё я сделаю. И она должна выжить.
- Да. Ты научишься быть сильной. Для этого не обязательно иметь крепкие руки и ноги. Нужно иметь силу внутри. - я бью себя варежкой в грудь. А затем легонько касаюсь её плеча. Она ниже меня, и кажется, этим жестом я делюсь с ней частицей своей силы. - Эту силу нельзя вынуть из человека и съесть. Она есть у каждого - но мало кто помнит о ней. Теперь ты тоже будешь помнить. Ты научишься думать головой. Ты научишься думать о них - остальных людях. И это будет тебе первым уроком. -
Меня слушают трое. Меня слушает девчонка, ради которой я и говорю, слушает открыв своё сердце, с любопытством. И это вдохновляет. Но она не умеет вгрызаться в глотки, и так любопытна до чужих слов. Я научу её участию, она позабудет о своём равнодушии, даже если это означает обагрить свои руки кровью. Меня слушает старик, умирающий, скорчившийся в снегу. Он уже почти простился со своей жизнью. Но он почти не слышит. И тьма. Я чувствую её омерзительное внимание. Она хочет получить эту душу. Но ей не достанется ничего. И если удача будет на моей стороне, то даже тело. Гнев во мне растёт. Поднимается грязной волной. Если бы у тьмы был кадык - я бы его вырвал.
- Вставай! - Мой крик больше похож на рык. Я склоняюсь над стариком и хватаю его. Тяну вверх. - Ну же! Как тебя зовут, старик? - я хлопаю его по лицу, и голова мотается из стороны в сторону.