Ее радость от моего согласия помочь заполняет машину теплом. Неощутимо, незаметно — сложное чувство, когда напряженность между двумя уходит, неразрешенный вопрос получает ответ, запертая дверь отворяется, а стена, возведенная словами, предрассудками и жизненными штампами, дает широкую трещину, впуская доверие. Поначалу робкое и осторожное, оно проникает внутрь машины, настороженно и любопытно осматриваясь, словно дикий зверёк.
А затем тепло разрастается в пожар. Я чувствую недовольство в ее голосе, вызванное сравнением с убийцей. Она боится его, зная его возможности, и в то же время презирает его настолько, что даже такое сравнение ей кажется оскорбительным. По крайней мере, именно этот вывод я беру за основу, чтобы понять вспышку ее негодования.
И я греюсь в этом пламени, наслаждаясь теплом эмоций, вызванных мной и только мной. Ведь чтобы вызвать у зрителя ярость и негодование, нужно постараться ничуть не меньше, чтобы заставить его сопереживать или сжалиться. Одна из лучших похвал, которую я могу получить.
Но все же, мне не нужна ее ярость, раз нам суждено путешествовать вместе.
— В твоих глазах есть нечто, — я раскрашиваю флегматичный тон Джона образами, добавляя в сухие слова яркости. — Искра, отблеск пламени, сияние в глубине. Игра света на гранях бриллианта. Блеск сокровища в далеком сундуке. Нечто подобное я видел в глазах убийцы, только во много раз ярче. Должен признать, этот свет привлекает меня, — и вновь двусмысленность фразы, на этот раз нарочная, заставляет губы Джона кривиться в усмешке. — Поцелуй бога. Дьявольски манящее проклятие. Я хотел бы знать, что это.
Фраза оканчивается не вопросом, а утверждением, поскольку я не знаю, догадывается ли Диана, что я имею в виду. Возможно, этот свет виден лишь мне, и теперь мои речи похожи для нее на абсурд.
Она боится его. Боится того, что может случиться, если — когда? Я не могу быть уверен в правильности формулировки вопроса — он нас настигнет. Я могу ее понять в этом, я тоже видел, на что он способен.
Но боюсь ли я? Сложно сказать. Пожалуй, в данный конкретный момент меня устроит любой сценарий.
Она говорит, что все закончится сегодня, на рассвете. Я совершенно машинально бросаю взгляд на указатель топлива — "Форд" был заправлен для городского патруля, а не для долгого путешествия по трассе, при выезде там была едва ли половина бака. До рассвета нам его точно не хватит, значит нас ждет минимум одна остановка на заправке.
— Откуда ты знаешь это? — вопрос ложится как патрон в обойме вслед за фразой Дианы, вслед той уверенности, с которой она утверждает о том, что все закончится сегодня.