Вопросы. Они кружат над машиной невидимыми птицами среди хлопьев снега, преследуют нас в клубящемся шлейфе выхлопных газов, сдвигаются в сторону с лобового стекла, чтобы через мгновение пытливо прилипнуть к нему снова.
Полицейский "Форд" несется в сторону центра — условно оживленного по сравнению со спящей окраиной. Чуть больше фонарей на улицах, чуть больше светящихся вывесок, редкий прохожий — засидевшийся допоздна клерк или ищущий укрытие от холодов бомж. "Форд" проносится через Саммерфил, пронизывая его насквозь и удаляясь по петляющим улочкам почти строго по прямой от кафе "У Молли". Если продолжать ехать в этом направлении, можно будет попасть на трассу, которая через десяток километров приведет к федеральной автостраде, а дальше — Юг и Мексика, излюбленное место для побега для всех.
Джон выбрал это направление, и я не препятствую ему. Я лишь протягиваю руку и с сухим щелчком выключаю полицейскую рацию на приборной панели. Зеленый огонек у кнопки питания затухает вместе с приглушенными голосами внутри старой черной коробки с надписью "Motorola".
Мне нет разницы, куда ехать. Джон, возможно, надеется убежать, я — нет. Я видел, на что способен убийца, и поэтому я знаю точно, что если скрываться от него, то не "куда", а "от кого".
От нее — дамы с зелеными глазами, плохими знакомствами и вредными привычками.
Я забираю у нее сигарету плавным движением, затем точно так же забираю зажигалку и прикуриваю сам. Не знаю, курит ли Джон — почти наверняка нет! — и, возможно, поэтому вкус дамской сигареты мне не нравится, кажется слишком сухим. Но старое правило этикета, родом еще из колониальной эпохи, когда каждая сигарета скручивалась вручную и считалась прерогативой мужчин настолько, что женщине давали только прикуренную — именно оно кажется сейчас мне уместным. Едва заметный привкус помады, тонкий и цветочный, остается на моих губах, когда я возвращаю даме ее сигарету.
Возможно, она сама не осознает, сколь много сказала мне сейчас своей просьбой о помощи.
— Меня зовут Сабик. Джон Сабик. Как я могу тебе помочь?