Я вожак. Вождь. Теперь я знаю это. Люди вокруг..нет, уже позади, за моей спиной, шевелятся. Они признают меня, признают моё превосходство и готовы слушать мои приказы. Я чувствую это - так же как чувствую биение своего сердца. Взгляд на серых тварей. Слабые, беспомощные. Сильные лишь тем, что способны ещё двигаться. Первый враг на моём пути. Огонь внутри жжёт всё сильнее и сильнее. Побуждает двигаться. Вырывать сердца врагам. Эти стылые комки из груди моих врагов. Вырывается наружу - пока ещё я жду. Я даю шанс своим людям подняться. Нащупать оружие. Хочется сегодня увидеть их силу. А слабость? Слабость уже видно.
Рык вырывается из моей груди. Я распаляюсь, подобно сухой шерсти, подобно мху на которые падают искры. И первые языки пламени уже взвиваются ввысь. Я рычу - но не так как мог бы рычать человек, а крупный хищник, готовящийся к атаке. Дающий понять "убью и сожру, беги". Так мог бы рычать пещерный медведь, шкуру которого я ношу на плечах, или тигр. Звук пронизывает до от пяток до волос на голове - он начинается с низкого, и почти неслышного рыка. Который чувствуешь всей своей кожей. От него хочется убежать, поддаться панике. Он нарастает постепенно. Даже если я сейчас захочу - я вряд ли смогу заткнуть себе пасть. Словно кто-то из моих великих звериных предков и духов сейчас вселился в моё тело. Наконец рык переходит в рёв. Сокрушающий. Сбивающий с ног простой и яркой мыслью "смерть рядом". Сильного он сделает слабым. Слабый убежит прочь - и станет моей добычей.
Но они не убегают. Серые люди с тьмой залёгшей так глубоко в глазницах. У них нет надежды. Нет Очага. Им бы убежать - против такого защитника этих тёплых и слабых людей у них не больше шансов чем у птицы против бурана. Или хотя бы начать подбадривать друг друга - громкими воплями, потрясанием оружием. Хотя бы сбиться в кучу. Но они и этого не делают. Возмутительно. Словно я им несу освобождение на наконечнике своего копья, а не мучительную смерть. Тьма залегающая так глубоко в глазницах. А есть ли у них вообще глаза? Неважно.
Время замедляет свой ход. Кажется, я могу скользить между снегом. Кровь стучит в висках. Сердце колотиться как бешеное. Кажется, сквозь ветер я слышу как снег скрипит под ногами моих людей. Тех, кто нашли своё оружие. Тех кто попытается мне помочь. Потом. А сейчас...Враги идут разрозненной толпой - это стоит использовать. Первый, ближайший ко мне кажется даже не понял что произошло. Кремниевое копьё прошило его живот - я с трудом удержал свою руку чтобы копьё не прошило его насквозь - и чёрная кровь окрасила снег. Кажется я задел что-то важное у ублюдка - когда я выдернул копьё, какой-то искалеченный и исходящий паром комок внутренностей упал в снег. Губы растягиваются сами собой в усмешке. Подсекаю древком копья его колени - и тело отправляется в сугроб, нелепо взмахивая руками и теряя драгоценный топор. А я рвусь дальше. Не ожидая другого серого, пытающегося метнуть в меня своё кривенькое и слабое копьецо. Походя вскрываю ему глотку ножом - вторая улыбка расцветает на его горле. Третий пытается остановить меня ударом топора. Наивный глупец открылся - и я жалю его копьём прямо в сердце, останавливая его навсегда. Четвертому повезло больше других - он попытался обойти меня сбоку и метил дубиной в голову. Метнулся вниз, и через мгновение распрямился, вбив ему свой нож прямо в подбородок и пробивая нёбо. Нож пришлось оставить, но я откуда-то знал, что он остался цел. Кремень крепок. Следующий поделился со мной топором, когда я ударил со всей мощи плечом в грудь, одновременно вырывая из пальцев древко примитивной секиры. Клянусь, я чувствовал как его кости сминались под моим напором! Ещё одному я раздробил локоть и коленную чашечку, два молниеносных удара, и оставил подыхать - мои люди добьют его. Парочка попыталась встретить меня плечом к плечу, и принять на копья, как будто я был глупым медведем и грудью бы налетел на их остроги. Но я не был медведем, хотя и носил его шкуры. Оба упали в снег - один с размозженным виском, другой лишился руки навсегда. Она осталась лежать рядом с ним, сжимая древко ещё тёплыми, но уже мёртвыми пальцами.
Медленные, слабые. Они ничто перед моей мощью. Они не бежали - и я не понимал, что их останавливало. Такое чувство, что сейчас я могу прыгнуть выше ели. На самое небо. Убить их всех, а потом прийти в их стойбище, и вырезать всех там. Но они всё равно не бежали. Однако сейчас у меня не было времени размышлять над этим. Я убил ещё одного одержимого тьмой в глазах, и понял что крепление топорища шатается. Рубило на незнакомом оружии немного елозило. Первые из моих соплеменников(а моих ли? я был настолько больше и сильнее любого из них, что они казались..чужими?) уже сцепились с крайними из серокожих. Я метнул свой топор в спину одного из атакующих наш лагерь, а затем кинулся к следующему двуногому врагу. С лёгкостью вышибил из его рук оружие и схватил за горло. Душить эту мерзость? Терять на это драгоценное время? Выдавливать из него жизнь по каплям? Терпя его слабые удары руками и ногами, пусть и смягчённые толстой шкурой на моих плечах? Не мой метод. Мои ногти уже пропороли тонкую и уязвимую кожу на горле. Мои пальцы уже сжимались на чём-то уязвимом и слабом. Трепещущем. Я потянул на себя, одновременно смыкая пальцы..и вырвал кадык. Кровь хлынула на мою руку. Шкуру потом надо будет почистить. Человек был уже мёртв, и я отбросил агонизирующее тело подальше от себя. И откуда такая жестокость? Следующий мой противник получил кусок окровавленного мяса в лицо. Думаю, его это ошеломило. Я не стал спрашивать, и ударил копьём под рёбра, в солнечное сплетение.
Я убил ещё многих, прежде чем осознал, что друзей вокруг становится всё больше. Возможно, я и был залитым кровью чудовищем в их глазах, стремительно сражающийся среди тёмных силуэтов. Но я был своим чудовищем. Монстром, который берёг их. Которому они подчинялись. Я сберёг несколько жизней своих соплеменников, предпочитая драться плечом к плечу вместе с ними, пользуясь своим преимуществом в силе и скорости. Один из охотников, бородатый, кряжистый и крепкий, убивал врагов особенно ожесточённо. Так же как и я. Не стесняясь в средствах, помогая себе криками. Он мне понравился, хотя в драке он кажется терял себя, забывая обо всём. Я помог ему пару раз, а после оставил свои заботы о нём. Помощь была нужна и другим. Огляделся. И почувствовал лёгкую усталость. Почти все враги лежали в снегу. Мои люди тщательно добивали их, не оставляя даже шанса подняться и причинить нам хоть какой-то вред. Лишь горстка избитых и окровавленных силуэтов осталась на ногах, но их уже окружали мои люди. Пять тёмных и шатающихся силуэтов. Сколько их было? Двадцать? Тридцать? Я хорошо поработал. Осталось завершить.
Я выдернул свой нож из черепа ещё не успевшего остыть мертвеца. Поднял топор - он пришёлся мне по руке, и пошёл к врагам. Мои охотники не чтобы не атаковали - просто было куда проще. Добить раненных и одиночек, чем бросаться на толпу. Вот они и уцелели. Я примерился к одному из них, сощурился, прицелился...и швырнул копьё в противника. Тот не замедлил упасть. Один из оставшихся повернул ко мне своё измождённое лицо. Я бросился вперёд, и раскидал их как жалких щенков. Топор в моей руке оставил на них ещё несколько отметин, но сейчас я себя сдерживал. Не стоит тратить силы на эти ничтожества.
Наконец, они остались лежать в снегу. Живые, еле шевелящиеся. - Хош! Прочь от них! Я желаю говорить! - рыком и пинками я отогнал от измождённых и избитых самых настырных, и жестом приказал забрать оружие. Поигрывая топором, я подошёл к одному из них. Мне показалось, что он дрался лучше других. Вожак? - Почему ты здесь, червь? - Я наступил ему на ладонь, которой он шарил в снегу, пытаясь найти хоть что-то. Схватил за шкуры, и рывком поднял из снега. - Почему у вас тьма в глазах? Почему вы вновь приходите? -