И вот, выбравшись из подвала церкви, двое консулов и церковный служка отправились прочь из города. Ближе к окраинам городок выглядел самую малость повеселей, попадались люди, занятые повседневными делами, женщины развешивали белье, пробегали дети. Правда, выглядела окраина совсем уж убого, выветренные деревянные хибарки. Для человека двадцать первого века странно было видеть так мало цветов. Буро-коричневый, серый, застиранный белый, даже черный казался каким-то тусклым. Еще было странно видеть такое количество уродств. Проходя через город консулы дважды видели хромых, у многих людей не доставало зубов - и этого не стеснялись, кто-то баюкал искривленную руку, у кого-то были заметны рубцы, у кого-то глаза закрывали бельма. Причем, никто особо не обращал внимания, видимо, для того времени ситуация была привычной. Еще на у многих на коже виднелись мелкие вдавления, рубчики. Немного разбиравшийся в медицине Никита вспомнил, что до введения прививок у большей части людей на коже были следы от натуральной оспы. И тут Шумакина пробил холодный пот, он вспомнил, что прививки отменили в конце ХХ века, когда болезнь была полностью ликвидирована, и молодое поколение в их время не прививалось. Не хватало только слечь, или, еще круче - притащить болезнь из прошлого в родное время.
Словом, консулы, будучи продуктами совсем другого уровня медицины и Амаль с его очень чистым лицом, немного выделялись. Не удивительно, что местные так легко приняли ангельский статус.
И вот, последние хибарки окраины остались позади, тропинка вела вверх. Подъем был довольно крутой, но видно было, что узкую, пройти можно по одному, тропку слегка укрепляли, в паре мест положенные камни образовывали что-то вроде ступенек. Сразу, как покинули городок, стало как-то легче, особенно когда консулы оглянулись на бухту. Для моря, что катило свои валы не было никакой разницы между семнадцатым и двадцать первым веком, холмы и леса острова тоже выглядели неплохо. Чуть присмотревшись отсюда, становилось ясно, что это все та же бухта, только утлые рыбацкие лодочки в будущем сменятся более надежными, да прибавится прогулочных. Сейчас в море не было ни единого паруса, несмотря на белый день и неплохую погоду.
Взобравшись на невысокую гряду, что тянулась южнее города, Амаль повел Никиту и Тома вниз по другую сторону холмов. Теперь вокруг была та сама нетронутая природа, которую столь редко можно встретить в наше время. И это в сорока минутах ходьбы от города! Продравшись через неширокие, но густые рощи, консулы выбрались на открытый к морю заросший травой пологий склон, по которому то тут, то там были разбросаны группки деревьев. Было мирно, солнце выглянуло из туч, заиграло на волнах. Здесь, чуть южнее города в море было раскидано много мелких островков и просто торчащих скал.
- Вон у тех скал разбился корабль англичан, на котором приплыл Овадия. Был шторм, ему одному удалось добраться до одного из островков, а потом и до нашего острова, - махнул рукой Амаль.
На глаз от островков до берега получалось мили две, да по осеннему морю....
И вот, впереди замаячили торчащие из травы, как осколки костей, камни. Внезапно ветер покрепчал, над головами пронзительно закричала чайка… Странное чувство, древней ярости и древней скорби накатило на обоих консулов, будто эхо давно отгремевшей битвы все еще витало на этих склонах.
О, да, это было то место.
Амаль остановился. Это казалось невозможным, но он стал еще печальнее.
- Я должен помолиться об отце Соломоне, - сообщил он, - это место напоминает о его усилиях, мне не хочется идти туда. Если пойдете – будьте осторожны. Потом могу показать скалу с китом.