Сорвавшаяся с тетивы стрела неумолимым черным росчерком понеслась к шее стрелка, и губы Крагга уже было сложились в привычный голодно-торжествующий оскал, как вдруг оскал стал сначала неуверенной и неуместной ухмылкой, а потом и вовсе глупо раскрытым ртом.
Промазал…
Промах по практически неподвижной цели с двадцати метров был для него серьезным достижением, пусть и более чем сомнительного толка, так что “Одноглазый” даже замер на мгновение, и заминка эта почти стоила ему жизни. Не готовый к такому повороту событий он чуть не пропустил ответный выстрела, и только поистине звериные инстинкты вжали его словно перепуганного псевдотушкана в землю за полсекунды до того, как мультилазер начал испарять служившую убийце укрытием клумбу. Бубня проклятия и в то же время умоляя Владыку о прощении за обещанную, но не взятую жизнь, Крагг полз вдоль казавшегося еще недавно надежным бортика, и казалось уже, что опасность миновала, когда оператор чертовой машины наконец нащупал его сквозь завесу зелени. Взорвавшееся как перегретый пузырь рыбы Ксо ограждение осыпало “Одноглазого” ливнем жалящих острых осколков, а злой красный луч, даже смягченный метрами земли и камня, так разогрел доспех на его правом боку, что казалось, будто керамитовые пластины вплавились прямо в кожу. Характерный запах горелых волос он, по крайней мере, почуял даже сквозь респиратор.
Глухо зарычав от боли, Крагг молнией рванул из-за стремительно теряющей свои защитные свойства кучи горелой растительности в сторону спасительного разрыва в живой изгороди, но и тут его ждало разочарование. Он, конечно же, надеялся на выход в тыл противника и планомерную кровавую резню, сопровождаемую мольбами о милосердии, но вовремя остановился, разглядев укрывшихся за оградой стрелков. Хорошо вооруженные, бронированные и, судя по всему, оснащенные железными органами, которые раздавали часовые люди с Марса, они стояли настолько далеко от него, что добежать до рукопашной, не схватив при этом очередь в брюхо с пары метров, уже было бы большой удачей. А еще их было двое. Еще один как раз грохнулся на землю безвольным манекеном, схватив лицом пулю, и подниматься не планировал. Нет, “Одноглазый”, конечно же, не боялся драки “один в два”, но вот перспектива быть расстрелянным в упор одним из "волков" в то время, пока он будет потрошить второго его совершенно не привлекала.
Так и не решив, что делать, убийца качнулся назад, оставаясь по большей части под защитой зеленой стены, дабы обдумать те невеликие варианты дальнейших действий, что были ему сейчас доступны, и с удивлением обнаружил внутри себя то, о чем он вроде, как и думать забыл. То, что должно было остаться на Ауриге, закопанное в политой кровью его врагов пустоши. Чувство, которого не может быть у одного у моритат.
Неуверенность.
Хотя нет, не неуверенность... Что-то другое. Тоже нечастый гость в голове "Одноглазого", но не такой позорный. Досада. Злость на самого себя за то, что еще не пролили крови, хотя уже успел пообещать ее Смерти-на-троне. За то, что вынужден прятаться и взвешивать варианты вместо того, чтобы забирать жизни врагов Его. За то, что вообще позволил "волкам" поймать себя практически с голым задом.