— ...рада приветствовать всех вас здесь и сегодня! Как все мы помним... включая доброго герра Фельдера, который уже слегка перебрал, — по зале внизу прокатились заученные смешки, но Гордая Вдова как будто не замечала марионеточных выражений на лицах аудитории, покровительственно улыбаясь никому и всем сразу. — Как все мы помним, мы собрались здесь, чтобы почтить важный для нашего города праздник. Великий праздник, не побоюсь этих слов! Ночь Новой Луны!
Под сдержанные аплодисменты неприметный слуга, несущий куда-то дорогую трость, прошмыгнул на галерею, неслышно ступая по ковру. Тень чуть повела цилиндром, провожая прислугу взглядом.
— Как умирает и рождается жизнь, умирает и рождается Луна. В царстве бесконечной Зимы Луна станет путеводным огнём и вечным светом для нас, согреет наши сердца и души. Её серебряный свет касанием целителя умаслит старые раны и откроет путь в новый мир. К новым звёздам. Друзья...
Смычки ласково коснулись струн. Тонкие пальцы музыкантов аккуратно легли на лады инструментов — так руки любящих отцов касаются плеча уходящего в гардемарины сына. Лёгкий взмах дирижёра — и музыка, негромкая и мягкая, потекла по зале, сытой кошкой вкрадываясь в речь Вдовы. Первые аккорды вальса звучали совсем тихо, но нарастали вместе с мощью её голоса. Песнью сирен обертоны и аккорды оплетали слушателей, заставляя позабыть о притихшем треске салютов, о воющей за окном метели, о позёмке, метущей пустые улицы игрушечного альпийского чуда. Ладони сами находили друг друга. Руки джентльменов ложились на талии спутниц, на губах играли улыбки и официанты в золотисто-белых ливреях разносили среди медленно вальсирующих пар серебряные подносы со строем высоких бокалов. Искрилось вино. Откуда-то с потолка, свиваясь, выстреливали разноцветные бумажные ленты.
И вот, когда увертюра достигла своего апогея, а напряжение взметнулось к состоянию звенящей тетивы, Гордая Вдова развела руки в благословляющем жесте:
— Первый танец! Willkommen Sie bitte, Frauen und Herren! — академический немецкий в её устах звучал чеканно, идеально соответствуя обстановке и настроению.
И начался вальс. Оркестр гремел, вкладывая всю мощь в каждый звук. Бал обернулся пиром во время чумы, «Декамероном», римским симпозиумом. Лакированные туфли с заботливо подстёгнутыми белоснежными гамашами слитно стучали в такт, а шелест платьев складывался в свою собственную самобытную мелодию. Вскружившиеся шелка казались волнами моря, разошедшимися по залу: яркими, многоцветными, вездесущими. Гордая Вдова, выпрямившись по своему генеральскому обыкновению, дирижировала резной тростью, и её глаза улыбались. Через некоторое время, когда танец увлёк всех, находившихся внизу, она обернулась к Тени за плечом и негромко спросила:
— Но где же Гарольд? Он должен быть здесь.
Тень ничего не ответила.
— Обыщите парк!
Как и обещала Лаура, никто не обратил внимания на очередного слугу. Макс давно уже юркнул за дверь, иначе услышал бы неподдельную горечь, звучавшую в голосе Гордой Вдовы. Всё было просто — свой первый танец она мечтала подарить ему. Но Охотник давно уже путешествовал по левой половине дома, а Тень отступила в сумрак коридора и растворилась там. Над парком пронёсся леденящий порыв ветра, заставляя увлечённых игрой в фанты или маскарады ёжиться и плотнее прикладываться к шампанскому и пуншу.
Музыка рвалась из всех окон. На волю, на простор. А Макс почти бежал, заглядывая в бесчисленные необитаемые комнаты. Спальни, будуары, библиотеки и кабинеты чередовались друг с другом. Практически везде лежал слой пыли, мебель укрывали чехлы, а книги выглядели забытыми украшениями, похороненными в египетских усыпальницах. Вне своего парадного блеска дом Фамилии был практически необитаем и пуст. Уже отчаявшись, Максимилиан заглядывал за портьеры и ширмы, обнаруживая там лишь трюмо с паутиной на амальгаме зеркал и голые стены, отделанные панелями из бука и тёмного дуба. Он искал на паркете царапины — вдруг какой-то шкаф сдвигался или поворачивался на скрытых петлях, как тот, что стоял в малой библиотеке Клуба? Но и пыль на паркете тревожили только его собственные шаги...
Он старался как мог, вкладывая в этот поиск всё, чему был обучен... но не нашёл ничего. Скорее всего, выход на галерею теперь был равносилен обнаружению: в зале остались только официанты, а слуги праздновали свой маленький праздник в людской и заканчивали сервировать обеденный стол. Ждать? Но призраки могли плясать всю ночь! Пытаться пробраться на третий этаж или в другое крыло? Но как?..