Тринадцатый участок. Оплот закона и порядка. Выглядел он не слишком роскошно, зато надежно - фактически, маленькая крепость. Потому как были времена, когда участок пытались брать штурмом. Крайний раз не так уж давно, во времена кризиса накануне смерти Бога. Тогда насилу управились с фанатиками, причем не без поддержки оргпреступности - их положение дел тоже не устраивало. Встали на защиту города единым фронтом, вашу мать. Кстати, весьма крупное дело вышло. Некий бывший священник организовал целый культ, разумеется на тему апокалипсиса, порочности существующей Церкви, а значит и самого Бога. Уже позже выяснилось, что его науськал сам Разрушитель. И точно так же бесследно исчез. Может, погиб в том взрыве в Центральном соборе? Кто его знает...
Ну а потом, конечно, все вернулось на круги своя. Земмлер, оказавшись в проходной-приемной, вновь увидел хорошо знакомую картину. Все те же грязные шлюхи, иные даже заблеванные на почве интоксикации, алкогольной иль наркотической. Старые знакомые, в виде местных городских сумасшедших. Просто буйные беспредельщики, мелкие воришки и воры, бандиты, иные. Гостила здесь порой и относительно вменяемая публика. Из общего ряда будущих арестантов и кандидатов на поселение в нижнюю башню, именно они сейчас выделялись больше всего. Два каких-то коммерсанта, удерживаемые стражниками, поливали друг друга матом, охотно и громко:
-...ты вообще захлопнись нахуй! - ревел мужик в дорогом платье.
- Да я твою мамашу в рот долбил! - отвечал ему конкурент.
- Ну-ка тишину поймали, блядь! - раздался голос сержанта Бронского. Был он стражником совершенно феноменальной конституции. Но в патруль его не отправляли. Никогда. Держали его вот здесь, на приеме, дабы умиротворять неспокойных граждан. И с этим он управлялся отлично, твердой рукой распределяя всех новоприбывших.
Здание тринадцатого участка было четырехэтажным, если считать нижний, тот, который принято называть Нижней Башней. Было там плохо и паскудно, и, помимо клеток для арестантов, отдельный сектор занимал господин Мастер Палач со своими подмастерьями. Воняло везде. Но если у Палача пахло кровью, то в клетках - говном и мочой. Никаких ведер, и уж тем более туалетов, там не существовало. И справляли нужду прямо на пол. Обычно только по первому времени, поскольку толком ни еды, ни воды не полагалось. Ровно столько, чтобы поддерживать жалкое существование. В итоге дерьмо подсыхало, становясь что кирпич. И вот так, слоем за слоем, рос и ширился культурный слой. Спрятаться от вездесущих испражнений было невозможно в принципе, поскольку нары заключенным тоже не полагались. А золотарей вызывали только в том случае, если "культурный слой" грозился залить коридоры. Самых борзых из преступников сначала избивали стражники при задержании, потом их избивал Бронский своими пудовыми кулаками на приемке, следом трудились палачи-подмастерья или же сам Мастер. То, что оставалось от человечков, кидали в клетки и запирали там на положенный срок. Доживали, ясное дело, не все. А те, что выживали, потом завидовали мертвым.
А два верхних этажа были избавлены от толчеи и шума первого, от смрада и безутешных завываний Нижней Башни. Земмлер отправился на третий, где заседали Мастера, экспедиторы, ну и капитан собственной персоной. В комнате экспедиторов царил привычный рабочий беспорядок, кто-то спал после дежурства, поленившись идти домой, кто-то разбирал бумаги или наоборот, заполнял их, цедя папиросу за папиросой. Сейчас, под вечер, людей было традиционно мало - все в полях, время-то самое такое. И если коллеги приходили и уходили, то пончики в меду и дежурный чайник на жаровне были всегда.