Что-то теплое и липкое ударило Рыбуле в лицо, шею и грудь, стекая вниз по телу, заставляю очнуться. Здесь была бы уместна плоская шутка насчет Рыбули и присказки насчет рыбы в воде. Но жидкость попала в рот, на губы и язык, железный запах пробился через ноздри. Еще даже не открыв глаза и толком не придя в себя, Йозеф понял - это была кровь.
- Ты как там, живой? - послышался мужской голос. Палачу казалось, будто в уши натолкали ваты.
Потом кто-то нанес пару пощечин, дернул за подбородок, и Рыбуля, наконец, разлепил глаза. Прояснилось.
- Я уж испугался, что мы тебя потеряли, - теперь голос звучал отчетливо. В нескольких шагах перед Йозефом стоял худощавый мужчина в черном плаще. Вытянутое лицо, пепельные волосы и длинный нос, на котором покоились темные, круглые очки. Должно быть, это и был Профессор. Ему даже шла эта кличка. По крайней мере, по отношению к его внешности.
Рыбуля обнаружил себя прикованным к стулу, абсолютно голым. Мебель была намертво привинчена к каменному полу подземелья, руки и ноги надежно удерживались кожаными ремнями. Что-то ироничное было в этой ситуации: подобное приспособление имелось в допросной Йозефа. Согласно регламенту, оный трон никогда не мыли, и у некоторых "гостей" языки развязывались даже до того, как их успевали посадить в кресло. Но конкретно это было относительно чистым, если не считать ту кровь из ведра, которой его окатили.
Слева, вдоль стены, было развешено несколько человеческих туш, иначе и не назовешь, сходство со скотобойней практически абсолютное. Тела висели вниз головой, удерживаемые крюками, со вспоротыми глотками, и так кровь стекала в аккуратно расставленные вёдра. В бледных лицах Йозеф узнал команду городской стражи, с которой он и планировал накрыть Профессора. Но всё получилось совсем наоборот.
А справа доносились чавкающие звуки: здоровенная зверюга обгладывала чье-то лицо, с явным удовольствием угощаясь щеками, хрустело хрящиками носа и ушей. Человека просто разрубили на аккуратные, порционные куски, превратив в корм для псины. Итого Рыбуля насчитал пятерых погибших, и он, шестой, был единственным выжившим. Профессор, заметив взгляд Йозефа, объяснил:
- Барбос проголодался, так что я решил воспользоваться твоим приятелем. Сейчас я проверю, не навредил ли тебя тот удар. Ты уже человек в возрасте, сам понимаешь, за здоровьем нужно следить, - Профессор отошел к столику, и начал перебирать какие-то медицинские инструменты. В отличии от залитой кровью комнаты, все приборы блестели начищенной до зеркального блеска сталью. Рыбуля, меж тем, чувствовал себя вполне сносно, если не считать гудящей головы и онемевших от холода стоп и кистей.