Как только солнце скрылось за пиками гор, и стало лениво подсвечивать из-за гор пиратскую гавань, началась подготовка к переправе. Все происходил так быстро, как было возможно только в подобных сообществах. В один момент все вокруг зашевелилось - команда Мавра пришла в движение. Один из моряков побежал по палатке, и выкрикивая «Гота! Гота!» на италийский манер, хлопал каждого по плечу. Он не обошел вниманием и товарищей, хлопнув по спине даже лежащего на боку Иолая. Высыпав словно сухой горох из чаши, на берег, товарищи по путешествию, могли заметить, как на огромную, и удивительно старую пентеконтору грузятся мореходы. Некогда крепкая палуба была разобрана и от нее остался только небольшой навес над кормой. Таран корабля был сломан и задран выше обычного. Для того, чтобы не терять плавучесть на нос были набросаны большие камни. Корабль был рассчитан на сорок четыре гребца, но загрузились на борт, кроме товарищей, всего четырнадцать гребцов, мавр и двое старших декариев, управляющих погрузкой. Один из пиратов помог Коломию и Дианте волочить Иолая. Коломий честно старался первые пятьдесят метров, после являясь уже скорее помехой.
Кое-какое время корабль стоял неподвижно. Один из пассажиров, известный путешественникам как Милет, несколько минут нараспев возносил похвалы и просьбы к Посейдону. Моряки, вслушиваясь в его пение, пробивающиеся сквозь удары волн, словно чего-то ждали, слушая толи пение, толи звуки моря. Западный ветер крепчал уже с вечера и достиг своей силы к моменту отправления. Тяжелые, маслянистые под вечеряющим небом волны грохотали, разбиваясь о борт корабля. Они не были особенно большими, подсказывало сознание, но чувство страха, ничтожности перед стихией, даже в небольшой шторм, пугало. И вот, когда очередная волна приподняла корабль и понесла его вперед, моряки дико заорали, схватились за весла и тронулись. Учитывая качку и не стихающий ветер, грести было трудно. Через пол часа гребли, когда треть пути было уже пройдено, «морские люди» стали выбиваться из сил. Раз за разом, издавая истошный ор, они тянули огромные весла, поднимали их, обрушивали в волну и снова тянули. Когда же мыс Самосы перестал прикрывать судно от ветра, стало очевидным, что идея отплыть в такую погоду была явной авантюрой. Не смея изменить курс или повернуть назад, к берегу, опасаясь приблизиться к белым взметам брызг, у мрачно черневших скал, мавр Маинти стал злился на своих друзей и начал подгонять их. Помог путешественником случай. «Посейдонов бык» – высоченный вал, для такого шторма – поднял пентеконтру на свои «рога» и потащил за собой. Весла беспомощно шлепались о воду, а моряки просто старались не выпасть в море. Однако неуловимо читалось в глазах моряков и облегчение, вал пронес корабль мимо нескольких скал и нес на Восток. С высоты волны наши герои заметили крохотную бухточку, которая свидетельствовала о том, что то, что герои считали одной минутой, было целым часом, и берег Анатолии был близок. Бухта была ограждена покатыми, огромными каменными глыбами. И моряки с еще более отчаянными криками стали бороться, опустив тяжелые плечи, вжав головы стали опять и опять тащить судно к заветной бухте.
Море предсказуемо настолько, насколько можно угадать настроение Посейдона. И вот минуту назад отчаянно борющиеся моряки, уже легко преодолевали очередную стадию в бухте, где волны едва ли могли называться штормом, разве что, сильным волнением. Когда до берега оставалось намного меньше стадии, со стороны земли стали зажигаться огни. В первую минуту, казалось, что это друзья пиратов ждут их с товаром и пассажирами. Но судя по реакции Маинти и других моряков это было совсем не так. Обеспокоено они стали озираться один на другого, и как только судно поравнялось с огромным валуном и стала снижать скорость, стало ясно, что это засада.
Десятки стрел засвистели вокруг, выбивая причудливый ударный ритм по борту корабля. Несколько пиратов, погибли еще до того срока, как оказать сопротивление, иные выхватив короткие луки стали отвечать противнику. С ужасом закричал один из матросов, так как двое огромных существ, казалось, в полтора раза выше Кыя взобравшись на скалу, стали метать в пентеконтору огромные валуны.
- Циклопы, циклопы! – орал моряк, пока одна из стрел не угодила ему в грудь.
Предательский камень угодил в руль корабля и неуправляемое судно неслось вместе с волной к берегу. В то же время перестрелка не утихала, и с той стороны все больше и больше противников вскрикнув валились на землю. Светловолосый грек показывал чудеса ловкости, в темноте уклоняясь от стрел. Одну из стрел он даже отбил, когда та летела в сторону Эйсона.
На полном ходу, издавая скрипы и стоны пиратская посудина наткнулась на берег, чудовищный удар выбросил за борт большинство путешественников и оставшихся я в живых моряков. Тут же завязалась рукопашная схватка. Восемь выживших мореходов сражались с по меньшей мере пятнадцатью разбойниками. Сейчас противника можно было рассмотреть - это были персидские воины. На некоторых из них красовались пояса царской пехоты. Умение и тех, и других, было равным и сражение было пока безрезультатно для обеих сторон. Самым страшным было приближение к месту сражения двух гигантских созданий, каковые сменили камни на дубины. Это попросту были вырванные деревца. Их готовился встретить Кый, стоящий в полной готовности.
Иолай, проспавший шторм и вход в бухту, очнулся, когда волна рассыпалась, а их корабль врезался в землю с оглушающим грохотом. Он упал на песок и прокатившись дальше обычной волны, не успев понять, что к чему, стал ногами на земле. Видно сам Посейдон его вынес на берег избавив от лишних страданий. Ослепший и оглохший, но протрезвевший и готовый ко всему, Иолай несколькими движениями, еще не помня себя, отправил одного из разбойников прямиком к Аиду. Теперь он мог действовать – прямо на него мчались еще двое бандитов. На одном из них висел драгоценный, для воина пояс. В нескольких десятках шагов бушевало сражение с моряками и к этому месту приближались двое гигантов, которые не уступали ростом героям всяческих легенд.
Дианта опомнилась, когда Мавр, поставив удачный блок, длинным кинжалом спас ее от удара хопешом. Мавр отбился и оттеснил врага, а после повернулся к Дианте и заорал.
- Чего сидишь, воин! Просыпайся пес шелудивый! Сражайся!
Еще один перс, тот самый, который плыл вместе с ними, одним прыжком оказался рядом с Диантой, и оттолкнув ее кинулся к Мавру. В его руках блеснул кинжал, и он явно намеревался предательским ударом со спины, убить чернокожего моряка.
Агазон, о бедный, Агазон. Его нога, провалившись в щель, которая образовалась в борту корабля, никак не поддавалась уговорам и тянула его в воду вслед накренившемуся кораблю. К нему подскочил один из пиратов, и стал тянуть его на верх. Когда накидка скользнула вниз, Агазон с удивлением узнал, что спасает его, "пурпурная девушка"- Милана. Девушка все путешествие по морю была незаметна и спала на корме. Однако, радость от вида прекрасной девушки, сменилось отчаянием и ужасом. Огромный камень ударил девушку по голове и она, не успев ничего сказать откинулась, вернее сказать переломилась назад. Ее тело неестественно сложилось так, что она, наклонившись назад, коснулась затылком дна судна. В этот же момент нога Агазона освободилась.
Масштаб метателя не много не тот.