Говорящая Штука сногсшибательного эффекта не произвела. Какой-то произвела, конечно, но, кто бы что не думал, Рин села на пол совершенно сознательно. В конце концов, она росла не в каком-нибудь Уотердипе - на Лантане, а там всякое было в ходу. Не Штуки, конечно, но уж штучки точно.
-Есть у папиньки такая... штучка, граммофон называется,- сказала она. -Ящик такой с музыкой. Крутишь ручку, музыка играет...
Рин вздохнула. Её глаза поменяли цвет с ярко-голубого на изумрудно-зелёный, потускнели, став цвета пыльной придорожной травы.
-Помню, поначалу всё эльфийские арии играл. С аккомпанементом арфы и флейты. Пронзительно так, грустно. И такая печаль слышалась в тех песнях, такая тоска неземная, что хотелось снять тапок и в граммофон запустить, чтобы настроение не портил. Маменька на третий день так и поступила...
Рин снова вздохнула, обхватила колени.
-Домой хочу,- пожаловалась она. -Папенькин юбилей пропустила. Дурацкий кашалот. Откуда только взялся?
Она тряхнула головой, потёрла глаза и добавила уже буднично:
-Я к чему всё это рассказала. По-моему, этот дворецкий вроде граммофона только без ручки. Пока всё не скажет, делать ничего не будет. А делать будет только то, чему обучен.
Ну и пускай! Дверь откроет и ладно. С паршивой овцы хоть шерсти клок!
Последнего сравнения Штука явно не заслужила, но Рин в эту минуту страдала и о чувствах Штуки не думала. Замолчала и уставилась на водоплавающую рыбку, чего там лысый мужик нашаманит.