Ночной Петербург прекрасен, он манит романтиков и мечтателей, он открывает свои двери для поэтов и художников, он даёт безграничные возможности авантюристам и вольнодумцам. Но мало кто обращает внимание на тьму притаившуюся в нём. Петербург - город монстров и оживших легенд. Каждый день здесь - может стать последним днём. Особенно сейчас, когда Шабаш укрепился в этом городе и бесчисленные орды кровососущих мерзавцев устремились сюда, чтобы принять участие в бесконечной войне, чтобы заслужить своё место в иерархии Меча Каина или просто для того, чтобы на тёмных улицах этого города наконец-то почувствовать себя свободными.
28-е сентября 2013 года. Прошло пять лет с тех пор, как Шабаш вторгся на улицы Города-на-Неве. Влияние Камарильи ослабевает с каждым годом. Эти жалкие глупцы, ползающие в ногах у своих патриархов, ослабли и разленились. Великая война идёт на улицах их города, Меч Каина удерживает весь северный берег, а они всё ещё полны надменности и верят в свою победу. Василеостровский и Петроградский районы каждую ночь загораются новыми огнями, являя собой фронт этой безжалостной войны. Ещё немного и южный берег падёт...
Архиепископ Петербурга - его высокопреподобие Бенедикт Янг велел всем каинитам этой ночью явиться в его резиденцию. Протестантская христианская церковь, располагающаяся недалеко от станции метро Площадь Ленина, уже три года "закрыта на ремонт". Все иконы были уничтожены, кресты сломаны, а стены покрыты оккультными рунами и письменами. Архиепископ Бенедикт всегда питал какую-то слабость к церквям, поэтому и в качестве резиденции выбрал одну из них.
Сторонний наблюдатель не увидел бы ничего необычного, но около церкви этой ночью стояло подозрительно много машин, мотоциклов, а около входа сидел огромный чёрный пёс. Сэр Балгруф Дикое сердце, гангрел отступник, паладин, телохранитель Бенедикта. Именно он был на страже этого собрания и пропускал внутрь только тех, кто был приглашён.
Внутри было довольно людно, все каиниты Петербурга были здесь, мрачные, весёлые, злые и любопытные, все лица были совершенно разными, подчёркивая многогранность Шабаша. У алтаря в центре залы стоял сам архиепископ, а по правую руку от него инквизитор Петербурга - Андрей Никитин. Все были в сборе и все были готовы слушать. Наконец Бенедикт начал, и, когда он заговорил, в зале наступила полная тишина.
- Братья и сёстры! - Его голос звучал подобна раскатам грома, в нём чувствовалась власть и мудрость, этот голос хотелось слушать, за ним хотелось идти, ему нельзя было не верить. - Я собрал вас здесь этой ночью, чтобы поделиться с вами своей радостью! Нам стало известно местоположение опорного пункта камарильи в Петроградском районе. Наши силы достаточно многочисленны, наши новые братья заслужили наше уважение и сегодня отсюда выйдут две новые стаи! Наши зубы готовы рвать, а наши когти давно жаждут битвы! Завтра! Завтра ночью Петроградский район падёт! - На несколько секунд он замолчал, чтобы дать толпе воспринять услышанное и успокоиться после серии бурных криков, после чего его лицо стало печальным и он продолжил уже менее торжественным тоном. - Но даже такую счастливую ночь можно омрачить. И её омрачил один из нас. Приведите его!
Двери в подсобное помещение открылись и по приказу Бенедикта оттуда вышли леди Релена и дуктус стаи Ночных Цветов Константин Белый. На цепях они вели за собой кого-то. Всего в грязи и в крови, в рваных одеждах и с растрёпанными волосами. Парень лет двадцати пяти диковато озирался по сторонам и мелко дрожал. Его подвели к Бенедикту и швырнули на пол на колени перед его высокопреподобием. Бенедикт окинул его презрительным взглядом и продолжил говорить.
- Это ничтожество, этот лопатоголовый, чьего имени я даже не хочу знать, ещё не до конца осознал своё место в пищевой цепочке. Прошлой ночью один из наших братьев напал на улице на какую-то бабу и хотел осушить её. Представляете себе его удивление, когда из-за угла на него набросился этот лопатоголовый и помешал? Он, подумать только, влюблён в бочку с кровью. Я хочу... Даже нет, я ВЫНУЖДЕН преподать ему урок.
Бенедикт щёлкнул пальцами и из другого подсобного помещения какая-то длинноволосая блондинка вытолкнула перед собой девушку. Девушка лет двадцати-двадцати пяти, в белой порванной блузке, с спутанными каштановыми волосами, в короткой юбке и совершенно босая. Она упала на пол, привстала, огляделась по сторонам и, решив, что Бенедикт тут главный, поползла к нему, рыдая и умоляя его.
- Сэр, сэр, пожалуйста! Пощадите меня! Я нив чём не виновата! Я отдам деньги, я отдам всё, только не убивайте меня, пожалуйста, у меня ребёнок!
- Молчать! - Резко брошенное слово и в зале снова воцарилась тишина. - Вы, жалкие ничтожные существа, вы считаете, что можете о чём-то нас просить? Вы считаете, что нам вас жаль? Вы просто пища. Стадо. Скот. Вы никто. И сейчас этот лопатоголовый узнает, что такое быть монстром. - Бенедикт вновь щёлкнул пальцами и кто-то из угла бросил ему свёрток. Десятки глаз следили как свёрток летит по церкви и аккуратно приземляется в руки архиепископа. А затем свёрток заплакал.
Это был ребёнок, ребёнок, судя по всему, месяцев четырёх-пяти. Глаза девушки округлились и наполнились слезами, но она не могла произнести ни звука, а лишь молча шкребла ногтями по полу церкви, ломая их и раздирая пальцы в кровь.
Бенедикт аккуратно откинул одеяльце, нежно посмотрел на ребёнка, немного покачал его на руках, после чего медленно опустил перед собой на пол и ласково обратился к девушке.
- Не бойся, дитя моё, твоё ребёнок не останется сиротой. - А затем он одним резким движением поднял ногу и с отвратительным чавкающим звуком раздавил ребёнка с такой силой, что его разлетающимися конечностями забрызгало большую часть стоящих впереди каинитов.
Женщина потеряла саму себя на долгие две секунды, а затем начала в приступе немой истерики рыдать, захлёбываясь своими слезами и водя пальцами по кровавым каплям на полу. Бенедикт же напротив, очень оживился, на его лице появился звериный оскал, он улыбаясь обернулся к провинившемуся каиниту и пнул его по рёбрам.
- Ты видишь!? Ты понимаешь кто ты? Ты не человек! Я не человек! Мы монстры и нам не должно быть жалко еду! Ты глупец! Ты стоишь на вершине пищевой цепочки и при этом умудряешься влюбляться в бочёнки с кровью! Идиот! А теперь иди! Медленно сломай этой сучке обе руки, обе ноги, и пока она ещё будет в агонии осуши её, глядя в её полные ужаса глаза! Давай, урод, или клянусь Каином, если ты этого с ней не сделаешь это сделаю я, но уже с тобой! Пошёл! - И архиепископ пнул парня ногой в спину, подталкивая ближе к женщине.
Он всё сделал. Кровавые слёзы текли по его щекам, когда он начинал свою экзекуцию, но... Но зверь взял своё. Уже после первого укуса на лице у парня заиграла улыбка, а через несколько секунд, он уже играючи разрывал девушке живот и смеялся глядя в её затухающие глаза. Всё произошло довольно быстро, но все присутствующие почувствовали запах крови, адреналин брал своё и толпа стала почти неуправляема. Архиепископ засмеялся, хлопнул в ладоши и боковые двери открылись. Боковые двери за которыми лежали связанные люди, человек пятнадцать, не меньше.
- Угощайтесь, братья, я вижу этот лопатоголовый смог разжечь в вас аппетит. - Бенедикт развёл руки в стороны и все вампиры, которые были в церкви, рыча и смеясь разошлись по сторонам, чтобы урвать и себе кусочек.
Через каких-то десять минут всё было закончено. Его высокопреподобие стоял и улыбался своим перемазанным кровью братьям, а они смотрели на него с преданностью и благодарностью.
- Бьянка, Алиса, Краков, Солодовский, Кузнецов, - начал перечислять Бенедикт, - выйдите вперёд. Вы составите первую стаю. Дуктусом назначаю Кузнецова, а Священником Кракова. Не подведите Меч Каина, братья!
Он подождал пока все называнные поклонятся, принесут клятвы верности и отойдут в сторону, чтобы познакомиться, после чего продолжил.
- Коваленко, Гусь, Колтышева, Хубур и Энлиль, - архиепископ жестом пригласил встать напротив него, - вы составите вторую стаю. Дуктусом назначаю Гуся, а Священником Колтышеву. Не подведите Меч Каина, братья!
Названные каиниты так же отошли в сторону и на этом официальная часть была закончена.