Маша собиралась только посмотреть названия на корешках, больше ничего. Но аккуратно отогнуть газетный лист и заглянуть под него оказалось делом невозможным. Ну и пошло-поехало. Тут подтянуть веревочку, там пропихнуть пальчик, а кое-где и зубами в узел вцепиться - так одна, а затем и другая пачка книг оказались развязанными. Временами чихая от пыли, Маша перебирала книги, которые были старше нее, и даже некоторые старше ее мамы. А самые потрепанные, наверное, даже старше бабушки Вили. У девочки захватило дух от такой древности. Она брала в руки то одну книгу, то другую, проглядывала названия, пролистывала, откладывала, брала следующую, пока не наткнулась на - она снова глянула на обложку - Херриота.
Книга была взрослая. Но захватила ее с первых же строк - как же, там были истории про больных животных и ветеринаров. Там оказалась куча непонятных слов вроде корнцанга и унции, но догадаться о том, что корнцанг - это инструмент, а унция - это лекарство, было несложно. Пра не заходила, не мешала, и по правде, Маша про неё ни разу не вспомнила, пока читала.
Маша сидела с книгой прямо на полу, привалившись спиной к дивану и перелистывала страницу за страницей, пока не заурчало в животе и не устали глаза.
День, оказывается, закончился, и вовсе уже не так жарко, и можно бы что-нибудь сгрызть. Она нашла курабье, достала несколько штучек. Печенюшки в виде ромашек были ее любимые. Она отгрызала сначала один лепесток, потом другой, потом третий - так, чтобы последней оставалась серединка с капелькой тягучего джема. Самое вкусное - напоследок. А еще Маша лепесточки объедала по-разному. Одну, например, печенюху - по кругу, по очереди, лепесток за лепестком. Другую - через один. Третью - через два. Так вкуснее.
И тут девочка вспомнила, что пра так и не заглянула в комнату. Или заглянула и ничего не сказала? да нет, не может быть. Куда она девалась?
Маша потерла уставшие глаза и поняла, что читать больше не получится. Отложив книгу в одну сторону, пакет с курабье в другую, она пошла вниз.
Пра нигде не было. Ни в кухне, ни во дворе, ни на дороге. Девочка в тревоге оглянулась, обошла весь дом и двор еще раз. "Наверное, в магазин пошла", - успокоила она себя. Подожду, скоро придет.
Она вернулась в дом, позаглядывала на полочки, правда, без особого интереса. На всякий случай заглянула под кровати и в шкафы. И шторы все отдернула и тоже заглянула. Нет, Маша не думала, что пра играет в прятки, но на всякий случай везде проверила.
Чем дольше не было прабабушки, тем Маше становилось тревожнее. Пока что не совсем страшно, но уже неприятно, и читать перехотелось, и всякие вещицы перестали быть по-настоящему любопытны.
Но не могла же она просто так бросить ее и уйти? Мамочка всегда предупреждает, если идет куда-то, и говорит: "Я приду часа через два" или "Буду поздно", и еще позвонит несколько раз. А пра, наверное, пошла в магазин или к соседке и задержалась. А предупредить забыла. А что, если она совсем про Машу забыла и вернется только завтра? Или вообще куда-то уехала? Нет, вообще уехать она не могла, уезжают с чемоданами и сумками, Зоя Афанасьевна никаких сумок не паковала. Так что скоро вернется. Но сколько уже прошло времени?
Маша полезла в карманчик, вынула телефон, взглянула на экранчик. Ну, наверное, через полчаса она придет.
Девочка то и дело выглядывала на дорогу, но искать пра не пошла. В какой стороне магазин - она не знала, и ключей от дома у нее не было, а бросать квартиру открытой нельзя, это Маша точно знала. Можно только в крайнем случае, если пожар или авария, тогда надо хватать барсетку с документами и выбегать, а тут никакого пожара, и пра вернется уже скоро.
Если бы рядом была Рыба, Маше было бы веселее и не так жутковато ждать. Где же она? Девочка начала вспоминать, видела ли кошку, пока искала прабабушку.
- Кис-кис, Рыба, киса! - сначала тихонько, а потом громко позвала она. - Кис-кис! Киса!
Надо чем-то ее приманить. Чем-нибудь вкусным. Маша вернулась на кухню. Может быть, в холодильнике найдется колбаска или кусочек мяса?