Расшитая звездами реальность космоса дрогнула и вспучилась безобразным нарывом, переливающимся тошнотворными цветами, отзвуками чувств и вкусами мыслей. С беззвучным воплем миллионов терзаемых душ исполинский гнойник лопнул, разбросав в стороны многокилометровые истончающиеся ленты эфирной энергии и выпуская из варпа корабль. Имперский крейсер «Святейший Эринон» покинул цепкие объятия варпа, стряхивая скребущие по полю Геллера когти и клыки, оставляя за кормой ревущие в бессильной безумной злобе лица, мелькающие в завихрениях разрыва. Дух машины взревел, пробуждая маршевые двигатели и жадно ощупывая пространство вокруг себя авгурами. Орудийные порты распахивались, подставляя тусклому звездному свету стволы огромного калибра и торпедные шахты. Оживали и вертелись в поисках добычи турели, щетинящиеся лэнс-излучателями.
Повинуясь воле капитана, левиафан вздрогнул и начал набирать скорость, устремляясь к далекой искорке Таласса. В это время позади «Святейшего» раскрывались новые раны реальности, отмечая прибытие остальных кораблей Двенадцатой Объединенной Бригады.
«Гордость Таласса» прибыла в родную систему шестой, потратив на путешествие из Шестнадцать-Двадцать Семь ровно девять дней. Еще девять дней соединенная флотилия потратила на бешеную гонку от точки перехода к месту назначения, заставляя духов машины выть и скрежетать от усталости. Восемнадцать бесконечно долгих дней, в течение которых офицеры безжалостно гоняли гвардейцев, лишь бы отвлечь их от мыслей о пылающем доме и судьбе близких. Восемнадцать дней, заполненных муштрой, ежедневными пламенными речами комиссара Смирница и гневными проповедями ротных капелланов. Страхом, ожиданием и надеждой. Ненавистью, разгорающейся с каждым днем все сильнее.
Выпятив грудь и сцепив руки за спиной, комиссар Иохан Смирниц прохаживался по подиуму, бросая суровые взгляды на замершие перед ним ряды талассцев. Сегодня полковник вновь собрал батальон в огромном ангаре «Гордости», и задачей комиссара было настроить солдат на нужный лад. И оба они понимали, что усилий для этого сейчас почти не требовалось.
Техножрец в алой мантии, возившийся с гололитом, кивнул комиссару, показывая, что проектор готов. Смирниц глубоко вдохнул.
- Гвардейцы! – его глубокий бас прокатился под сводами зала, в котором Десятый Таласский целую вечность назад узнал о подлом нападении на их родину. – Нет нужды напоминать вам, что произошло, и что нам предстоит!
Комиссар выпрямился на месте, замирая в эффектной позе, знакомой многим солдатам по агитплакатам.
- Нет нужды напоминать вам, какую цену платят наши семьи за каждую секунду нашего бездействия!
По едва заметному кивку Смирница техножрец щелкнул тумблером, включая гололит. За спиной комиссара вспыхнула десятиметровая проекция, детально изображающая Таласс в его нынешнем состоянии. В гробовой тишине раздался громкий вхлип – один из молодых гвардейцев не удержался, увидев, что произошло с их миром. Некогда жизнерадостный шар планеты сейчас выглядел трупом, жалкой пародией на самого себя. Атмосферу затягивали рваные грязно-серые облака, зеленые и желтые равнины уродовали видимые из космоса черные шрамы. Аккуратные пятнышки городов светились алым сквозь застилающий их дым.
Комиссар выжидал, разглядывая гвардейцев, многие из которых не в силах были сдержать слез. «Жестоко, но необходимо», - сказал он полковнику, и Диоссия вынужден был согласиться.
- Но сегодня пришел конец ожиданию! – оглушительно рявкнув, Смирниц вновь приковал к себе взгляды талассцев. – Сегодня мы карающим мечом Императора обрушимся на головы еретиков! Подобно ангелам Его мы станем возмездием на огненных крыльях! Мы…
Дальнейшие слова комиссара потонули в поднявшемся гвалте, но и Смирниц, и полковник Диоссия, стоящий неподалеку, не пытались успокоить солдат. Не сегодня, не сейчас.
Через две минуты был отдан приказ готовиться к высадке.
Третье отделение в полном составе заняло места в железном брюхе "Императора", освещаемого мягкими красными лампами. Химера вздрогнула - транспорт класса "Пожиратель", на котором Вторая рота собиралась спуститься с орбиты на Прангеси, отстыковался от "Гордости Таласса". Механический голос по воксу объявил расчетное время посадки. Гунц, жмурясь и сжимая лазган побелевшими пальцами, зашептал молитву. Все отделение знало, что одна безумная старуха несколько лет назад напророчила ему "смерть в небесах". Поэтому Фарсгут теперь до полусмерти боялся высадок и подъемов на орбиту. Понслут открыл было рот, чтобы подколоть товарища, но, наткнувшись на суровый взгляд сержанта, стушевался и деланно зевнул.
Приказ, озвученный лейтенантом Вестрен на брифинге, предписывал его отделению в составе роты высадиться у небольшого городка Сойферхом, где была замечена активность еретиков. Выбить из селения силы противника и закрепиться. Как мог предположить Касиус, дальше их могли отправить на штурм космопорта, освобождение которого позволило бы спустить с орбиты тяжелую технику.