Канонада за спиной. Дом заходил ходуном, словно фундамент резко качнуло волной. Это ведь просто гром, да ? Воображение уже рисовало сбитые в небесных далях самолёты, падающие прямо на толстые железобетонные перекрытия. Нет, бункер не так прост. Он ещё простоит. Вот только противник уже в городе: с кровопролитными боями, медленно, но уверенно занимает улицу за улицей на подходе к массивным дверям. Возможно ему понадобится целая уйма времени, чтобы вскрыть их и попасть внутрь. Возможно. Часы, дни, может быть даже недели. Но это было неизбежно. И в тот момент, когда враг будет на пороге, двери последнего рубежа обороны запечатают навсегда.
Толстые стены давали лживое ощущение безопасности. А ведь по сути именно они и ограничивали свободу передвижения. Не давали вырваться наружу. Убежать отсюда. Скрыться вдали, чтобы никто и никогда больше не смог тебя достать. Оставаться в бункере значило отложить свою смерть, а последние часы, а может быть дни и даже недели, провести в паническом страхе перед надвигающимся концом. Уже ничего не могло решительно измениться снаружи. Уже ничего не могло решительно измениться внутри. Последние уцелевшие защитники бункера были узниками куда больше, чем любые преступники, сидящие в тюрьмах. В отличии от последних, у них не было никакого будущего. Ни реабилитации, ни второго шансы, на прощения и понимания. Это война, а врагов принято убивать.
И всё-таки умирать не хотелось. И гнить внутри консервной банки желания не оставалось. Всегда можно было сбежать. Протиснуться между закрывающимися дверьми, пролететь под пулями, испытать удачу и возможно преуспеть в дерзкой попытке сбежать. Всё лучше, чем осознанно ждать того момента, когда довольный враг вскроет многотонные засовы и придёт расправиться с тобой, трясущимся и ослабевшим. Если, конечно, ты ещё будешь жив к тому моменту. Джероми выбирал шанс. Если Джессика не шутила, здесь определённо происходила какая-то чертовщина. Мэтт буквально слетел с катушек, им всем нужен был доктор. Да нет, к чёрту докторов, им давно нужно было собраться и поговорить. Ради этого они все и приехали сегодня. Чёрт побери, это ведь уже происходило. Откуда всё началось ? Как это прекратить ? И стоит ли ?
Надо было поговорить с Малкольмом на эту тему. Надо было позвать Джессику. Попросить Мадлен успокоить фотографа. Надо было закрыть эту тему раз и навсегда. Потому что механик больше не хотел никогда очутиться на дне проклятого ледяного океана. В полном одиночестве. Швыряемый течением по дну, как какой-то моллюск. Там наверху был полицейский, если Кинг его ещё не сожрал. Надо сказать ему, что всё в порядке, просто друзья немного перебрали. Сказать, чтобы ехал обратно в участок. Ему не стоит знать, что творится. А им пора обсудить всё по душам. Это было так глупо, стесняться говорить о чём-то реально важном, оттягивать важный разговор, избегать момента принятия судьбоносного решения.
Надо было пойти сейчас. Пойти и сказать им всё. Пускай он будет первым, кому-то давно пора было начать. Джероми махом допил пиво и поставил бутылку на тёмный пол. Развернулся и направился обратно к лестнице наверх. Нужно было ещё найти нож под дверью. Заодно можно было бы и зажигалку использовать, раз всё равно достал. А то внизу как-то боязно, мало ли что у Мадлен горючего могло храниться в подвале.