Говорят эльфы - лучшие в мире воры. Но на самом деле, маленькие полурослики с мохнатыми ногами мало чем уступают на поприще этого ремесла своим остроухим коллегам. А то и не уступают вовсе. Подгердонс знавал одного дядюшку Тука, мастера перевоплощений и лучшего в мире лжеца. По его собственным словам, что, впрочем, скорее всего только подтверждало правдивость этого вранья. Как бы дико это не звучало.
И любой полурослик, что еще не запустил себя до такого состояния, когда от размера живота он перестает видеть собственные ноги вполне мог надеятся на собственную ловкость и незаметность, когда дело касалось тайных дел.
Старик Бруно Подгердонс еще был достаточно молод, чтобы кости ему не ломило сутками, а спину не стреляло через каждую пару часов. И в подвал он проник вполне себе незаметно для обитателя. Дверь оказалась неожиданно свежесмазанной и даже не скрипнула, и дипломат по долгу дела ставший вором, скользнул внутрь. Грязно. Воняет. Причем обильное смешение запахов, от немытых тел, старой одежды, гнилья и еще парочки непонятных.
И единственный обитатель, при свете свечи пересчитывающий вслух монетки. Одна, три, семь, десять. Одна, семь, десять. Десять. И никого больше. Бродяжка явно торопится, то и дело монетки валятся у него из рук. А отсчитав очередной десяток, он заворачивает столбик в кусочек ткани и прячет в матрас.
***
- Слушай, они меня задрали. На одну сучку мы потратили кучу денег, вытащить её худую жопу из каталажки, а ей опять охота. Вторая опять решила пошароебится ночью где-то просто так. Где их теперь искать а?
- Тебе надо, ты и ищи. Че меня-то дергаешь. Я, мля, в поиске вдохновения. Взрослые дуры, дорогу найдут. Нам работать еще, кроме этого хмыря никто так и не появился. Уебок, убил бы его. Короче, я пойду в ту бочку, разведаю. Чо там по этим уродам. А ты найди остальных и объясни, чтобы больше нихрена не шароебились по городу просто так. Два дня можно и на жопе ровно посидеть, за золото.
- А чем два дня?
- Хмырь этот, Вальям, сказал поторчать в городе еще пару дней. Пара это два. Сечешь?
Парочка продолжала переругиваться, но уже не стоя на месте а двинув ноги прочь от кабака. Таиль остался незамеченным, но богатым улов назвать было трудно. Хотя... он ведь и не за этим пришел.