Неслыханную наглость этого типа превосходило, пожалуй, только его глубочайшее невежество в отношении законов. Так Подгердонсу показалось сперва. Не впервые дипломату приходилось сталкиваться с подобными извращёнными представлениями о справедливости. И Бруно даже захотелось указать обладателю холёных усов на его явные заблуждения. "Наличие долга не даёт тебе, как кредитору, никакого права на чужое имущество непосредственно, и уж тем более не позволяет это имущество уничтожать. А посягательство на жизнь и здоровье вообще было проступком, который никакими долгами не оправдаешь". С каждой новой фразой в голове у халфлинга выстраивалась всё более и более уничижительная формальная конструкция. Ведь буквально каждый новый тезис вымогателя был абсолютной чепухой.
Когда собеседник неспешно приблизился, источая недоброе веселье, виконт уже готов был исполнить свой обезглавливающий словесный выпад. Но Бруно не покидало ощущение внутреннего диссонанса. Ни один головорез не позволил бы себе так хвастать свой безнаказанностью, не имея перевеса в грубой силе. И Подгердонс дослушал до конца.
Дипломат пожалел сил, затраченных на умственные усилия. За своей официальной работой Бруно порядком подзабыл, что даже благовидный с виду разбойник - не более чем разбойник. И этот не был исключением. Все эти слабо завуалированные, примитивные угрозы для виконта остались всего лишь неосевшим в памяти невзрачным шумом, после того, как среди плевел болтовни проскочило зерно смысла. Конечно, назвать такую штуку как "церковь Торма с постулатами Цирика" зерном смысла язык не поворачивался. Но не в этом суть. Где проскакивало имя Принца Лжи, там обитал Он во всей своей полноте. Не зря же учение этого гнусного божества выставляло единственным истинным богом самого Цирика.
Зря Подгердонс заговорил с этим человеком. Корни бесчеловечного поведения и представлений о жизни теперь были понятны, но легче не стало. Теперь виконт обязан был принять позу униженного и устрашившегося, чтобы не провоцировать непредсказуемого фанатика. Вдобавок к сожалению, полурослик пуще прежнего ощутил насколько прогнил этот затаившийся под торговой маской Сембии рассадник скверны. Оставалось надеяться, что его наниматель не ходит исповедоваться в церковь с постулатами Цирика.
Преувеличенно вежливое прощание осталось без ответа. Бруно Подгердонс не собирался терять своего достоинства, стой перед ним даже пресловутая дюжина последователей покровителя интриг и раздоров.
Бруно засеменил к пострадавшим дельцам, как только ростовщик скрылся. Всё-таки желание помочь никуда не делось, а лишь упрочилось, после этой неприятной беседы. Рикко уже опередил старика. Признаться, халфлинг не ожидал, что последователь Тира вот так просто позволит уйти слуге Чёрного Солнца. Безнаказанно. Видимо, помощь нуждающимся перевешивала в этом человеке жажду возмездия, что у многих паладинов просто таки не знала пределов. Это стало для Бруно приятной неожиданностью, и дипломат проникся к молодому человеку ещё большим уважением.
- Думаю сейчас им это золото пригодится разве что на похороны, - грустно проворчал Бруно, попутно пытаясь удержать руку де`Санадерсы от неуместного в данной ситуации, по мнению хоббита, жеста. – Сперва нужно помочь мужчине, или, в крайнем случае, донести его до храма, где его исцелят. И долги они таким образом не отдадут, только разозлят этих извергов. Я считаю, - Подгердонс жестом подозвал своих рослых товарищей наклониться и заговорил в полголоса, - мы должны помочь им покинуть этот город, иначе у них не будет шанса. Возможно, кто-то из моих деловых партнёров ещё не успел отбыть и можно будет попросить об услуге. А пока пусть побудут в храме, ну или в наших номерах в Добром Бочонке.
Заметив, как девчонка силиться помочь забитому до полусмерти торгашу, Бруно чуть не прослезился. Каким надо быть гадом, чтоб напасть на такое беззащитное дитя?
- Не бойся девочка, мы поможем. Как тебя зовут?