Лес дышит дымом. Он пьет эту боль, впитывает её. Не плачет по умершим ни одно древо, ибо знают мудрые духи рощи, что умершим во спокойствии - дар, нежели жизнь во грехе, в бессменной суете и ожидании смерти.
Так говорили мудрецы, живущие в лесах, тем, кто открыл свой разум и выслушал, так передавали из уст в уста два брата-близнеца - Безумный Ганс и Век-Громила, и их дядя, Мор-Дуб. В те времена, когда ты была крохой, ваш отряд был больше и сильнее, а мир, казалось, стал чище, чем был прежде.
И в конце всё оказалось совсем не так, и ложь осталась ложью, а черное как было черным, так им не перестало быть. Ты видишь это в густом дыму, видишь в почерневших ребрах обломленных стропил, сдерживающих собою угасающее пламя гибели и запустения.
Ты уходишь, не оборачиваясь. Не слышишь ни звука. Шаги складываются в тяжелые минуты. Минуты тягучего беззвучия.
Но если ты не слышишь звуков, то уж совсем это не значит, что звуков вовсе нет.
Шепчет тебе лес шорохом листьев - берегись. Криками птиц говорит с тобой - прячься.
Слушаешь ли ты?
Дагдар, пригибаясь, крадется рядом.
Осторожно пальцем грязным тычет чуть вперед и в сторону.
Туда, где у больших камней, чуть на возвышении, расположился крошечный отряд.
Их шкуры грязно-серые, но под коркой пыли - чистая белизна. Оскаленные морды, глазницы залиты огнем, а из пасти клыкастой выглядывает косматое обветренное лицо чужеземца. В руках - копья и мечи из простых металлов, но острые на вид - так ли это важно, чем ты убил человека - лучшей Имперской сталью или обыкновенным камнем?
Человек с маской-черепом коровы или яка нависает над плоским камнем. В руках его белеет что-то - это обломок берцовой кости. Пред ним - дитя. Такой ужас ты видишь не впервые, и от осознания этого хочется упасть тотчас и обмереть от жуткого воспоминания.
Дитя даже не трясется, не воет и не скулит - оно застыло. Сальных волос колтуны свисают, чуть не доставая до голых плеч. Ему не больше пяти. Или ей?
Не разберешь. Стоит рядом с ребенком громадный воин в шкурах разодетый, длинной бороды лопата закрывает половину лица, в руке - тесак зазубренный, глянцево-черный, с красным оттенком. Он проливал кровь этой ночью.
Тот, что в маске, склонился над ребенком и сказал что-то - не разобрать.
Дитя не ответило. Полусидит-полулежит так, как был пойман, как был брошен, голову - вперед и вниз. Не смотреть. Не видеть.
Знакомо?
Дагдар, словно змей, ползет ближе. Взведена струна арбалетной тетивы, стрелы точеная полоса в гнезде сидит словно литая. Немая ярость. Губами шепчет: "Нет".
Пускай бы он не вмешался, этот бородатый глупец. Может, он хороший человек и пытается жить по совести, но как только он нажмет на спуск, вам конец. Это знаешь ты, это знает и он.
Или пускай вмешается, а там уж боги леса рассудят, кто прав, а кто - виновен?