Прочь от обезглавленного тела, оставленного на съедение лесным тварям - ему уже всё равно, его душу пожрали местные божки, а плоть есть плоть. Кости - в прах, и по ветру.
Идешь мимо менгиров покосившихся, что уж добрую сотню лет как мхами укрылись, но всё так же верно служат своим незримым повелителям, и несут слово в твой незапятнанный, чистый разум, ограждают, повелевают - слушай, смотри!
И ты смотришь. Смотришь как никогда внимательно. Под ногами твоими хрустят осколки разбитых черепов. Это место священно - для одних оно является божественно-возвышенным, для других - смертельно опасным.
Ты только слышала про ужасные ритуалы, которые проводят чужаки-северяне, и одних только слухов хватило тебе, чтобы кровь в твоих жилах похолодела. Как можно называться человеком и творить что-то настолько бесчеловечное?
С направлением нет проблем - знай себе иди на запах дыма, строго на север, переступая через гниющие замшелые коряги. Зорко озираешься, останавливаешься каждые пятьдесят шагов, молчишь, прислушиваешься. Никого.
Редеет лес постепенно, неохотно расступаются вековечных деревьев могучие стволы, выпуская из своих незримых объятий, тяжелых и мрачных.
Но с приходом солнца и света приходит и понимание.
Густой черный дым столбом в небо уходит, тумана белая пелена затмевает горизонт. Занимаются багряным огнём крыши, а створки крепких ворот, смотрящих на юго-восток, выдраны чудовищным усилием в сторону дороги.
И тихо, очень тихо. Не слышно криков женщин, визга детей. Звуков борьбы, рёва боевых рогов.
Только Дагдар тихо сопит в бороду, глядя то на тебя, то на крошечную горящую деревушку. Подбирается ближе, шипит:
- Жить надоело?