- Ты здесь живешь? - удивленно спросила Эллеанор и зачарованно огляделась по сторонам. Огоньки свечей, живого огня, звездами отражались в ее глазах. Блики пламени, такой обманчивый и такой настоящий свет, добавлял особняку уютной таинсвенности, и живых теней. Тепло, долгожданное тепло, наконец, разливалось по телу, и это было истинным наслаждением, не смотря на возвращавшуюся тупую боль, отмечавшую синяки, полученные, казалось слишком давно, но теперь напомнившие о себе. Только дышать было немного трудно. Свечи выжигали кислород, но вампира, наверно, это мало волновало, а сама девушка еще не успела сполна ощущить, что значит находиться в доме, полном свечей.
Все же Неил была американкой, а для американцев, все, чему больше сотни лет - уже историческое достояние и редкость. Даже годы, проведенные в Ирландии, среди домов, помнивших многие столетия, и тысячелетних скал, лишь слегка сгладили в девушке эту черту. По пути ей некогда было задумываться, куда именно ее приведет Генрих, вернее, было не до таких мыслей, и теперь она просто не могла бы скрыть своих эмоций, даже если бы хотела. Они были ей очень нужны, эти эмоции, слишком нужны, чтобы их скрывать.
Только портрет этой самой Франчески не вызвал у Эллеанор энтузиазма, она даже поймала себя на том, что сердится на эту женщину, но так и не поняла, была ли это ревность, или просто злость за то, что она сделала с Генрихом, и то, что он собирался сделать с ней самой.
- Картина так точно хорошо сохранилась, - Неил вгляделась в глаза девчонки на портрете и обернулась к Генриху. От красотки веяло неприятностями, которые она умудрялась доставлять даже в свое отсутствие, - Давай сегодня попробуем обойтись без нее. Зачем нам кто-то третий? - серьезно спросила она, не ожидая, однако, ответа.
Чертово самообладание давалось ирландке не так просто. Держаться за свое Небо. И Изумрудный Остров. За интерес. И силу. И решимость. И предвкушение. И, неожиданно, нежность. Не скатываться в отрицание, в попытки договорится, в страх, и в злость. В неконтроллируемое "Почему я?!" и "Так не честно!" Один бог знал, как это было тяжело.
До ванны они добрались очень вовремя. Еще немного, и Неил чувствовала, что могла бы сорваться. А так - горячая вода, под струями которой она стояла бесконечно долго, будто стараясь смыть с себя все лишнее до самых костей, она успокаивала. И действительно будто смывала то, что девушке сейчас было не нужно. Запах дорогого шампуня, и густая пена. Клубы горячего пара. Прохлада запотевшего зеркала. Мягкий уют халата, немного веливатого для нее самой. Все это успокаивало. Огорчал синяк, обещавщий к утру налиться всеми цветами радуги. Но тут уж делать было нечего, разве что попросить льда, и надеятся, что такой компрес поможет хоть немного.
Неил вернулась из ванной минут через двадцать, не так это было и много для женщины, которой надо было привести в порядок не только себя, но и свои мысли.
Все так же тихо прошла в гостинную, оглядываясь по сторонам, и замечая новые детали, и села на диван рядом с Генрихом. Близко, очень близко, почти касаясь его, но только развернувшись к нему. Наблюдай сейчас кто-о за ними, решил бы, что денди "склеил" и привез домой очередную девочку, и теперь она сидела перед ним, поджав под себя босые ноги, одетая в чуть великоватых пушистый халат, с зачесанными назад влажными волосами, и ждала вполне закономерного продолжения. Игра, старая как мир. Но сегодня они не играли в игры.