B Sixth Avenue Express прогрохотал за частым пересечением балок, и, оставляя позади Бруклин, потянулся через весь город к Гарлему. По верхнему, ярко освещенному ярусу, сновали туда-сюда машины, но сюда, на уровень метро и дорожек для пешеходов и велосипедистов, свет доходил уставшим, вопреки всем выдумкам физиков. Мост сиял для тех, кто смотрел на него с реки или берега, но предпочитал держать для себя потаенные, принадлежащие тени местечки.
Так, с тихим звоном открылись ворота, ведущие на велосипедную дорожку со стороны Бруклина. Не включая фар машина с тихим урчанием продвигалась по запретной велосипедной дорожке. Остановившись почти посередине главного пролета, открылась одна из дверец, но люди не спешили выходить, лишь негромкие голоса, неразборчивые в то нарастающем, то затихающем шуме машин наверху.
Щелкнул, открываясь, багажник.
В короткой тишине стала явственно слышна приглушенная рекой и расстоянием, но все равно громкая музыка. Один из людей с матерком перегнулся через перила - внизу проходил, сияя как новогодняя елка в Рокфеллер-центре, прогулочный корабль.
- Красиво, бля, ушла бабка, - хмыкнул один из прибывших, наклоняясь над багажником. Не особо торопясь, темнокожие принялись вытягивать из багажника скорчившуюся фигурку.