Помыться. Помыться было навязчивой идеей и как только Эмили увидела ванную, тут-же выпустила руку сира, которую не отпускала все это время, скользнула внутрь и хлопнула дверью.
Наконец она осталась сама. Сама со своей болью, с грязью, что проникла в самую ее суть, с новыми ощущениями... Девушка открыла воду, и под шум разбивающихся о металл струй, стала раздеваться.
Не десять и не пятнадцать минут понадобились Эмили, чтобы привести себя в порядок. Чтобы нарыдаться, жалея себя. Чтобы вымыться, расцарапывая себя до крови, в попытках смыть всю ту дрянь, что к ней прицепилась, но вымыть душу не так уж и просто. Чтобы вымыть запекшуюся в волосах кровь и снова нарыдаться, пока никто не видит и не слышит.
Выбравшись из душа Эмили взглянула в зеркало. Болезненное, измученное бледное лицо, острые тени. Но ни следа от побоев, ни одного пореза, даже прыщиков нет... Но глаза... Ее яркие, карие глаза внезапно стали намного светлее, серо-зелеными, как у Винсента. Да уж, чудесная ночь, чудесные события, чтоб их... Только вот радости эти чудеса не приносили ни капли.
Наконец, девушка вышла из ванной, закутавшаяся в халат и, держа полицейскую форму и оружие в руках. Подойдя вплотую к Винсу, Эмили посмотрела ему в глаза и тихо спросила.
- Мои глаза... У всех Бруха такие?