По дороге, что шла вдоль течения реки Тилерии, шел рысью эскадрон, разделенный на три части: легкая кавалерия спереди и позади сопровождала взвод личной охраны монарха; воины в латных доспехах, верхом на крепких конях, в свою очередь, служили защитниками для двух королевских особ. Уже немолодой, познавший тяжесть власти и ответственность решений, облаченный в легкие походные латы, созданные специально для него, правитель благословенного сенью Верховного Иерарха королевства Борнель Керсен был настроен решительно. Всадник по левую руку от него – его единственный сын, всего лишь юноша, и конь его порой выбивается из ровного строя, ведомый неопытной рукой. Наследник чувствует себя неуверенно, и недаром: только получив известия о рейдерах в Бенерисе, король отложил в сторону дела, повергнув нескольких лордов в неудовольствие, в два часа собрал отряд, взяв, в числе прочих, и собственного сына – как сказал сам Борнель, это было бы необходимо тому как будущему правителю. Наследник, нареченный тем же именем, что и монарх, хоть в этом не был так уверен, подчинялся приемному отцу беспрекословно.
Через три часа пути показалось и поселение, на которое, как утверждали гонцы, напали рейдеры с левого берега. Порушенные дома, пожженные поля, разоренная, но сохраненная от полного уничтожения церковь – все, что осталось от бывшего поселения. Совсем неподалеку, на пути через деревню, располагался палаточный лагерь армии Бенериса, подоспевшей на помощь селянам. Битва с налетчиками закончилась, не начавшись: неверные выставили, должно быть, свой караул и своевременно переправились на другой берег, потерь прихвостни Султаната не понесли. И теперь молодой принц, проезжая вместе с отрядом через пострадавшую деревню, видел не только разруху и нищету, ожидавшую местных крестьян. Он видел их страх перед будущим, горечь потерь и гнев на безбожных всадников, что принесли смерть. Принц почувствовал, что и сам в какой-то мере разделяет эти чувства.
Отряд заметили издали, и к моменту, когда лошади остановились, наконец, передохнуть после недолгого пути, короля и наследника встречал назначенный командующим армии Бенериса лорд Тироль со свитой. Эскорт короля разъехался в стороны, дав августейшей персоне возможность подъехать и переговорить. Борнель-младший держался позади, пока его отец и лорд-командующий обменялись приветственными фразами, спешились, прошли в штабную палатку и приступили к обсуждению ситуации. Говорили о неизбежной войне; командующий опирался в докладе на основной довод – экономическое превосходство противника. Тогда правитель высказался о наборе войск из числа простых людей. «Смотрите,» - говорил он, - «им терять так или иначе нечего. Сегодня они боятся за свою жизнь, завтра они уже не надеются на власть, что довела до подобного, а с нищеты становятся мародерами собственных земель. Им самим нужна идея, цель, какое-то будущее, если не для них, то для их потомков.» Командующий заметил, что эффективность у крестьян значительно меньшая, нежели у обученного войска, но король был неумолим. Наследник пытался следить за ходом обсуждения, но от малолетства вскоре потерял нить, запомнив лишь общий посыл короля, выраженный перед самым уходом из лагеря: «Война сейчас необходима, а будь то победы или же неудачи – на все Его воля!» И на обратном пути уже оба всадника были погружены в думы, каждый в свои, но каждый – в нелегкие.
Правитель лично отправился в лагерь армии Сан-Маринера, дабы руководить праведным воинством, и в то время, как отряды и обозы форсировали Тилерию в период наименьшей глубины, юный наследник был наполовину предоставлен самому себе. Наполовину – приставленный к нему отряд и пара доверенных лиц ограничивали его перемещение, ограждая, с одной стороны, от недостойных сына правителя мест, с другой – не дающие ему путешествовать далее границ благословенного Солитания. Принцу только единожды удалось уговорить свою свиту на путешествие в Млехет. Ему было интересно – если хоть что-то может быть действительно интересным, так это архитектура большого, густонаселенного города, выстроенного традиционно кочевыми жителями. Впрочем, на обратном пути посетив церковь святых мучеников, принц вернулся к тому дню, когда монарх призвал его ехать с собой. Кажется, из бесчисленного множества проповедников живыми вернулась малейшая часть, известнейшими из них были Вирд, Роберт и Грегор, и кости двух последних схоронены на местном кладбище. Здесь снова ответившие на слово мечом были причиной скорби. Иноверные. Враги. Теперь принц это осознавал достаточно глубоко, чтобы понимать причины войны. Чтобы понимать, возможно, почему Борнель Керсен лично вел армии в бой.
Не было иного пути. Не было другого подхода. И, окромя этого… Deus vult.
Тем не менее, рожденный далеко не в простой семье должен был быть образован более чем хорошо. Хотя курсы церковных школ были пройдены еще в юности, Борнель-младший самостоятельно старался понемногу изучать мир, в котором он жил. Это были не только предметные изыскания; осадное и военное дело, хотя это и не очевидно, настолько же играло свою роль на полях сражений, насколько талант поведения себя при дворе. И именно из последнего для наследника исходила особая опасность – любой из достаточно хорошо соображающих лордов старался повлиять, по-своему каждый, на юного наследника престола; к ограждению приемного сына от подобного приложил руку и сам правитель. Его Величество, находясь в армии, все же не оставлял дела государственные без присмотра, а между ними, хоть случилось подобное раза четыре от силы, слал письма, в том числе – преемнику. Советовал по своему примеру, а также приказывал не доверять никому из лордов, просто и содержательно описывая возможные последствия. Бывший сын советника так и не осознал до конца, считает ли он своего названного отца – чужим?
Потому что сам монарх так и не вернулся из армейских частей.