В тронной зале замка Альвенсхофф, резиденции кайзеров Иннерсберга, принимали мержбергских послов. Тяжелые каменные стены старого замка, украшенные гобеленами, воспевали победы предшественников нынешнего правителя, славя Иннерсберг и его правителей. Сквозь новомодные стрельчатые окна в высокий покой проникал яркий солнечный свет, отражаясь на украшениях платьев придворных, на доспехах стражей кайзера, на высоких канделябрах, что зажигались по ночам, рассеивая заполнявшую залу тьму.
Тут были дворяне и чиновники, купцы и воины - здесь был весь цвет Иннерсберга. Одетые по мержбергской моде жители Нордбау и кроаты в национальных костюмах с цветными шнурами и петлями и в высоких бобровых шапках; светловолосые трелленмаркцы, многие из которых не расставались с доспехами, и одетые по строгой придворной моде штирмаркцы; чегенландцы в рубахах с пышными рукавами и цветастых жилетах и светловолосые боггеменцы в узких камзолах с высокими жесткими воротами.
Придворная мода на строгое платье не позволяла роскошество в одежде и вышивке, и посему дворяне соревновались друг с другом в богатстве украшений - чем тонче и изящнее сделана гербовая цепь, чем чище камень в кольце, тем выше статус у владельца.
В самом конце длинного ковра, тканного в самой Нефритовой Империи застыли послы Мерберга. Застыли напротив высокого трона, за которым на стене висел флаг Иннерсберга. Рядом с троном с обнаженными мечами стояли гвардейцы из нордбаусской сотни в сине-желтых сюрко, вокруг же престола полукругом выстроились члены Иннерсрата - кардинал, эрцгерцоги и ближайшие приближенные правящего монарха. Чуть в стороне, неподалеку от престола правителя, был трон Ее Величества кайзерин Паулы фок Лихтенфельс, урожденной фон Фрундсберг - постаревшей, но не утратившей былую красоту и величественность. Еще более молодил ее задорный блеск в глазах - пылкая и горячая, кайзерин слыла покровительницей культуры и искусств, и, поговаривали, именно она и являлась первопричиной появления Лейденского университета.
Восседавший на троне одного из крупнейших государств севера мужчина мало походил на правителя - скорее на лавочника средней руки или вояку на покое. Строгое черное платье без вышивки и узоров, застегутое под воротник, сухощавая жилистая фигура, чуть тронутая уже подступающей старостью, спокойное невозмутимое лицо с впалыми щеками и большим носом - наследственной чертой всех фон Лихтенфельсов, кустистыми бровями и седоватыми прямыми волосами по плечи. Единственное, что выделялось на лице помимо объемистого носа, был тонкий шрам, идущий по левой щеке к подбородку через край губ - что придавало лицу Карла непрестанно мрачное и раздраженное выражение. Подобный типаж можно встретить и в лавке - среди тех купцов, кто сколотили состояние собственным трудом, и в трактире - рассказывающим о былых подвигах, и в благородном доме - в качестве отставного ветерана, обучающего знатных недорослей владению оружием.
Вот только такой строгий и пронизывающий взгляд блекло-голубых водянистых глаз не мог принадлежать лавочнику или старому вояке - он источал внутреннюю силу и властность уверенного в себе человека, привыкшего править и принимать решения вне зависимости от их тяжести. Немногочисленные украшения мужчины так же подчеркивали его особый статус - тяжелая старинная цепь с гербом Иннерсберга и корона святого Теодора не могли принадлежать никому, кроме кайзера. Скромная же полоска обручального кольца - единственного на пальцах, символизировала его давний и нерушимый брачный союз с возлюбленной супругой.
В отличие от ранней традиции, продолжавшейся и при его отце, где за государя отвечали советники, кайзер Карл ввел в обычай решать серьезные вопросы самостоятельно - как по причине желания лично контролировать внешнюю политику, так и знак уважения к послам своих царственных собратьев. Подняв строгий взгляд на мержберца, правитель Иннерсберга ответил густым благородным баритоном:
- Благодарю моего брата Харольда фон Фрундсберга, и тебя достойный Хёгг Шмидт. Мы удовлетворены бесценным даром, что принесли вы, и не могу не отблагодарить Харольда Мержбергского. Сим повелеваю, - возвысил он голос, - Кроме того, - сделал паузу кайзер, - мы преподносим в дар нашему брату копии тех трактатов, по коим изучается сия наука.
Что же до государственной поддержки торговых связей между нашими державами, то тут интересы Иннерсберга и Мерберга совпадают. Мы одобряем сие соглашение, и распорядимся верховному казначею и Совету торговых гильдий приступить к реализации настоящей договоренности. Мы полагаем, что эрцгерцог Боггеменский так же не откажется поддержать налаживание финансовых связей между братскими народами. И да будет же согасие высоких договаривающихся сторон занесено на гербовую бумагу и скреплено печатями нашей и владетельного брата нашего.
***
Посольство Транскронии принималось в более приватной обстановке - в зале Иннерсрата, где не было никого постороннего, кроме правителя, советников его, охраны и избранных слуг. Гибель короля Забжина и его наследника, конечно же, не осталась без внимания ни в Иннерсберге, ни, тем более, в родственной транскронийцам Кроатии, чей эрцгерцог сейчас, навалившись на стол, мрачно стучал пальцами по столешнице и периодически в задумчивости покусовал длинный вислый ус.
Послы оказавшейся на грани гражданской войны были вестниками воли малолетнего Карла Транскронийского и регентского совета - той партии, о поддержке которой сразу же после цареубийства официально заявил граф Дальконфава, посол иннерсбергский.
Ныне транскронийцы, или транскроаты, как их именовали иннерсбергцы, сами прибыли к престолу кайзера, и это было добрым знаком и возможностью улучшить межгосударственные взаимоотношения. Кроме того, это отвечало и интересам самого кайзера - поддержка действующей власти, по мнению Карла фок Лихтенфельса, была делом богоугодным и, главное, выгодным Иннерсбергу.
Выслушав делагацию подданых Транскронийцев, кайзер величественно поднялся со своего места и широким шагом подошел к Йорику Найдапру, заключив его в братских объятиях. Разомкнув их и отойдя на пару шагов, Карл Иннерсбергский ответствовал:
- Сердце наше обливается кровью до сих пор при мысли о гибели нашего царственного собрата и наследника его, и радеет за несчастного Карла Транскронийского, пережившего сию серьезнейшую потерю. Весь мой народ негодует против подлых убийц и жаждет их скорейшего разоблачения. Мы с радостью поможем нашему брату Карлу утихомирить забывший о клятвах верности народ, и представим всю возможную помощь в виде беспроцентного займа.
Что же до торговых путей, то Иннерсберг предпримет меры для налаживания торговых сношений с землями Транскронии через мержбергские порты - но сие займет время, по истечении которого будет налажена державная поддержка купцам, желающим торговли с поддаными короля Карла.
В замен же мы предлагаем тем из рыцарей Транскронии, кто желает, вступить под знамена Иннерсберга и принять участие в походе на неверных кубочникам, привив верным подданым нашим ту систему организации воинского снабжения, что принята в армии царственного брата нашего.