Рока смотрел, как Року Одиннадцатого Холоднокровного вожди сорока знатных родов подбрасывают к небу на белом войлоке. Полдень, солнце еще не палящее, как будет летом, легкий ласковый ветерок; до чего же погано.
Наверное, из бездны этого неба на Року смотрели десять Великих Ханов династии Рока, и двести двадцать семь лет ее правления. Может, слушали как вожди поют "Славься Великий Хан Рока Холоднокровный", а может, им было наплевать. Может, Роке Холоднокровному тоже было наплевать. Взлетал в небо с белого войлока, сложив руки на груди, потом падал вниз, потом снова взлетал.
А еще, надо привыкать, что теперь он просто Рока. К его многочисленным родственника подданные могут обращаться Рока-Элезар, Рока-Суал, Рока-Иллирия... А он отныне и навсегда для всех просто Рока. Главный Рока, в ответе за всех Рока. Впрочем, навсегда -- это он загнул. Отнюдь не навсегда, глаза раскрой, и смотри не отрываясь. Все должны видеть, что ты смотришь, что ничто на твоем лице не выдает, что у тебя на душе. Что хладнокровием ты не уступаешь отцу, сейчас уходящему в вечность.
Не даром первый правитель Великой Степи имел прозвище Песнопевец, что поэзия что музыка у степняков в крови. Сорок вождей умудрились даже образовать достаточно стройный хор, подбрасывая покойного на войлоке. Кстати, каждый из них сейчас здорово рисковал, болезнь-то была явно из заразных. Впрочем, сошлись кто из них на неотложные дела и откажись присутствовать -- и прожил бы он не долго, уж об этом Рока бы позаботился. А род убитого не будет мстить за своего главу в такой ситуации, все понимают -- тут за дело, тут нельзя иначе. А Рока в ответ никак не вмешается в то, кто станет следующим вождем обезглавленного рода, может и сын убитого. И тут уже Рока понимает, что никак нельзя вмешиваться, иначе война. Не та что для вида, а настоящая, насмерть. Вот так и ходят гордые правители, как ярмарочные плясуны по канату. Вроде и правишь бескрайней степью, а шаг влево шаг вправо -- и вниз головой. Разве что покойному вольно живется.
Или тоже не вольно? Он что ль просил его подбрасывать? Заведено так: как становятся Великим Ханом -- взлетая на белом войлоке, под пение "Славься" от сорока вождей, так же и оставляют великий престол. Один в один, считается, что никто из присутствующих не должен выдать, приветствие это или прощание.
Если уж следовать традициям, то сразу вслед за отцом на белый войлок должен был вступить Рока-Дауд. Черт, никакой не Дауд, теперь просто Рока. Степь не признает трауров, у степи должен быть Хан. Если враг изволит напасть -- он не будет ждать, когда степняки слезы вытрут. Но Рока приказал главам родов сейчас проводить отца, и быть готовыми снова явиться в столицу на летнее солнцестояние. Тогда Рока формально и станет Рокой Двенадцатым. Какое-то прозвище он себе обретет за свое царствие? Кто ж знает будущее, правитель живет настоящим. Сейчас Року Одинадцатого Хладнокровного перестанут качать войлоке, и отнесут в приготовленный курган. Низковат, наспех насыпали. Да и священники говорят, что негоже это все: курганы, пышные похороны, мол, все это от гордыни. Но священнику на эту тему лучше бы заткнуться, если не хочет случайно с коня упасть и шею сломать.
Потом будет погребальный пир. Как и положено, на три дня. С музыкой, как будто величайшая радость. Так положено у степняков, как встречаешь так и провожай. Будет вино рекой, будут голые девки танцевать на столе перед почетными гостями. Священнику лучше заткнуться. Или вообще уехать из столицы по неотложным делам. Потом нужно объявить, что Рока подарит своему народу в честь вступления на престол. Сразу объявить, не дожидаясь.
А потом пойдут почти полгода то солнцестояния, когда вожди соберутся вновь. И пусть за это время хоть кто-нибудь вякнет, что Рока еще не Великий Хан. Будет повод кишки выпустить, может, на душе станет не так погано.