...Тягучая, густая капля чернил сорвалась с заточенного до кинжальной остроты кончика пера, отправившись в свой последний полет к тем товаркам, что еще не превратились старанием рук человеческих в изящную вязь строк, рассказывающих о том, что было когда-то. Силясь укрыться среди тысяч подобных ей, капля еще не ведает, что все ее потуги - лишь кратковременная отстрочка: хроникеру придется исписать не один лист и потратить немало чернил, прежде чем он устало откинется на спинку кресла и закроет усталые глаза, готовясь продолжить свой нелегкий труд завтра, и дале впредь.
Краткий миг свободы, дарованный полетом, заканчивается, и не ведающая своей судьбы капля падает на зеркально-гладкую антрацитовую поверхность, пропадая из виду. Но падение ее не проходит бесследно - от того места, где упала она, по чернилам расходится рябь, что волнует даже тех ее близняшек, что были далеко. Рябь, что нарушает всю зеркально-гладкую поверхность, всколыхнувшуюся, встрепенувшуюся, нарушившую свой дремлющий покой.
Задумчиво смотрит летописец на это зрелище, и думы его сейчас далеки от тех строчек, что скоро лягут на бумагу. Он думает о том, что люди подобны этой капле - те, что волею судьбы возвысились над остальными, обязательно вызовут вокруг себя подобную же рябь, изменят свой застойный и спокойный век, потреся его. К добру ли, к худу ли - каждый по-разному. Но все они оставят свой след в истории, и дело его, а так же тех, кто придет следом за ним, лишь скурпулезно записать то, что было. Донести до далеких потомков историю побед и поражений, любви и ненависти, предательства и благородства, вольного полета мысли и стагнации, веры и предательства.
Каждое из этих слов будет правдой. Каждое из этих слов будет ложью. Ведь не зря говорят люди: "Врет как очевидец". Но эта ложь - не только частная точка зрения. Это та призма, через которую далекие потомки смогут взглянуть на прекрасное полотно истории, как через замочную скважину, на краткий миг увидеть произошедшее взглядом человека из того давнего времени и, быть может, извлечь себе урок из их деяний.
...Трепетало, колыхалось в такт с мыслями летописца пламя свеч, разгоняя полумрак над тяжелым столом. Лишь человек сидел во тьме, и лицо его, сокрытое капюшоном, словно бы не смел тронуть ни один яркий блик. И это - тоже было символом, ибо он есть лишь материализовавшийся взгляд, лишь тихий голос, чья цель - поведать свою правду. Глухо вздохнув, хронист склонился над девственно-чистой книгой и, прошептав короткую молитву, вывел первые строки....