И они чудом успели!
Ночь Дня Фестиваля Воинов выдалась холодной, но ясной - с неба, практически полная, светила основная Луна. А вторая, Кровавая Луна, старательно ей помогала своим алым сиянием, добавлявшим драматизма. Кроме них, за нашими героями с небосвода внимательно следили все звезды, что там могли сейчас быть, включая Созвездие Атронаха.
И это было плохо - каждый вор знал, что в безоблачную, да еще и полнолунную ночь, ни в чей дом лезть не стоит. Потому что все видно и ты как на ладони для любого стражника. А уж о том, что не стоит лезть в данмерскую родовую гробницу, и говорить не приходилось.
Да еще и с таким гуаром! За прошедшие два дня пути эта скотина порядком успела всех достать. Он останавливался, когда хотя бы немного уставал. Он останавливался, когда хотел есть. Он останавливался, когда хотел прилечь поспать (а это гуары могут делать и днем). Он останавливался, когда горка была крутая, но чаще всего он останавливался вообще просто так. Ну вот вздумалось гуару Ягуару здесь постоять - он и стоял.
Обычно, конечно, в таких вопросах данмеры пользовались специальной болючей палкой, потому что вожжами такую шкуру не пробьешь, но палки в телеге не оказалось, а бегать ее покупать времени не было. И потому пришлось приучать Ягуара к тяжелому сапогу Догронака, которому, к счастью, гуар волей-неволей подчинялся... на какое-то время.
Вообще, путешествие выдалось не из легких: то лил холодный дождь, то с севера дули сухие горячие пепельные ветра. Немыслимое сочетание погодных условий могло доканать кого угодно (и в Вварденфеле это было в порядке вещей), но когда к ним прибавлялся еще и голод, становилось совсем худо.
Однако к вечеру первого же дня Гаэнору удалось подстрелить пухлобокую пещерную крысу, которой весь отряд и поужинозавтракообедоужинал. Вернее, ею только поужинали, а в течение следующего дня путешественники попросту голодали. Но кто-то сказал, что в таком случае крыса была и ужином, и завтраком, и обедом... и снова ужином.
Кроме всего прочего, большинству пришлось идти пешком. Потому что бравый Гаэнор, подстрелив крысу, торжественно и героически тут же напился, и спал в телеге до следующего вечера. А каджит в принципе не собирался с этой повозки слезать, ратуя на ушибленные колени-лодыжки-хвост...
Конечно, хороший гуар утянул бы и не только кота с босмером, но гуар Ягуар не был хорошим. Он был лучшим. Потому даже многострадальному каджиту приходилось иногда идти на своих троих, особенно в горку.
К счастью, не все было так плохо. Кейта, рыжая болтливая имперка, оказалась бардом и нередко скрашивала дорогу веселыми песенками, да недурной игрой на лютне. А порой и вовсе просто интересными историями о том или о сем. К ней также присоединялся Гаэнор, честно рассказывая неправдоподобные эпизоды из своей насыщенной жизни, пока, конечно не наклюкался. Да и каджит с аргонианкой, как оказалось, были не прочь поболтать.
Орк дюже материл лучшего гуара на свете, а Зима после сказанного в таверне не произнес практически ни слова. Что, может быть, было хорошо, а не плохо.
Кроме всего прочего, полнолуние оказалось на руку ночным путешественникам, поскольку затянись небо тучами, они б ни увидели ни зги. А пока что зоркий каджит справлялся с этой задачей, уверенно поводя гуаром (ну, тому, по правде говоря, на этой горной тропе сворачивать было некуда), чем, конечно же, полностью оправдывал свое единственное сидячее место.
Единственным оно было потому, что Ягуар, неведомым образом поняв, что босмер частично протрезвел и может шататься сам, отказался тащить телегу, пока тот не слезет. Как же при этом Джа уговаривал его на свою не совсем тщетущную персону, одним Даэдра было известно. Ну и нашим путешественникам, наблюдавшим это зрелище, конечно.
Однако время поджимало. Камень необходимо было забрать ночью, то есть до первых лучей солнца, а закатилось оно уже давным давно. Дорога же в темноте, да еще и в горах не обещала ничего хорошего. Можно было и кагути встретить.
Хотя, благодаря вчерашней погоде, местное зверье попряталось по своим норам и пока что не спешило выходить...
И тут неожиданно гуар встал.
Ну как неожиданно. Вернее сказать, традиционно. И Догронак уже было по привычке отвел ногу на шаг назад, чтобы уговорить животное идти, но Шави его остановила. Как оказалось, это было то самое место.
Слева в небольшую грибную рощицу уходила кривая, практически заросшая сорной травой тропка. И, если верить аргонианке, именно она вела к родовой гробнице Ллеран...
Наступила тишина. Не скрипела больше несмазанная телега. Не матерился орк на гуара. Не выл гуар от гнета орсимерского народа. Не храпел верный сын Валленвуда. Даже листва не шумела на ветру. У грибов нет листвы.
Но птицы смолкли, да и ветер перестал завывать. И стало так тихо, что все услышали дыхание друг друга. Вернее, все услышали пыхтенье сидевшего каджита, которое могло и птиц заглушить.
Они были здесь одни. В холодной мрачной тиши, в горах, вдалеке и от Пелагиада, и от Балморы. Но если кто-то здесь был, если кто-то прятался среди грибных деревьев, то он их и слышал, и видел прекрасно. А они его - нет. Под шляпками лежали угольно черные тени. Черные, будто бы кто-то разлил на мир чернила. А по другую сторону от дороги на землю вообще упала огромная тень гор. Еще более черная и непроглядная...
И словно в подтверждение тому, что беда ждет того, кто ступит шаг с освещенной луной дороги, где-то вдалеке закаркал скальный наездник. Нет, конечно, обычно они издают звуки, больше похожие на крик чайки или альбатроса, но конкретно этот наездник каркал. Как зловещий ворон. Простыл, наверное.
А затем Ягуар вдруг пошел дальше, потянув телегу за собой. Не хотел он здесь оставаться, ой как не хотел.