Прошмыгнул, резанул и свалил. Что сказать, Стиг умел это и умел хорошо. В последний самый момент, когда пальцы хрустели, и обрывалась лоскутами кожа, выпрямился, поравнялся с Волкодавом (ну, насколько мог), заглянул в глаза его, полные боли и безумия. Не так, как обычно, не затравленно, не исподтишка, пока никто не видит. Пропала эта вечная придурашная маска, напускная никчёмность, показная трусость. Ненависть, вот что сейчас излучал весь облик Крысы. Постоянная, поглощающая тебя целиком, переваривающая и выплёвывающая твою пустую, бесполезную оболочку. Больше всего прочего в своей дрянной жизни Стиг ненавидел победителей. Крутых пацанов. Таких вот как Волкодав, как Чёрных Хан. Тех, за чьей спиной всю жизнь прятался. Стиг завидовал им, боялся их, отчаянно, всей душой желал быть таким же и не мог. И поэтому ненавидел. Постоянно, каждый день, каждую секунду. Снедаемый ненавистью, он держался лишь благодаря врождённой силе воле. И таким моментам. Да, как сейчас. Когда смотришь в глаза жертве, во всём тебя превосходящей. Когда говоришь без слов: "Вспомнил кто я, сучара?"
И Волкодав вспомнил. Несомненно, его выкрик не был результатом помутнения рассудка от кровопотери. Хороший был бы повод порадоваться, потешить своё воспалённое эго. Если бы не тот факт, что Волкодав оказался настолько железобетонным хером, что напрочь отказался умирать. Похер ему на пальцы, на пули, на всё. Еле на ногах держится, гад, и всё равно шмалит, ищет дулом тушку крысиную. Похер ему и на бочки, что Стиг невдалеке заприметил. Беги! Беги, парень, может и добежишь до мейна, до припрятанного за ним мопеда задроченого. Но не сильно надейся. Не на того нарвался...