Когда двигатель мейна заворчал, сотрясая весь корпус, и отхаркивая выхлопами недосгоревшее масло, Мики завизжал и кубарем, бестолково махая всеми конечностями, выкатился из-под траков.
Тварь испарилась. Бос валялся на песке. Колдун хлопотал над ним? Что это было? Было ли это? Был ли я? Кто спрашивает? А ты кто? Где? Что? Когда? Ворох вопросов начал топиь Мики и рука его сама потянулась к порции Слима, как утопающий тянется к спасательному кругу. Привычно гадкая слизб потекла по запрокинутому носу к слизистымпоближе к кровотоку мозга.
Ставя под сомнение увиденное, мы ставим под сомнение свою адекватность, одновременно с тем парадоксально игнорируя зависимость нашего мышления от восприятий. Мики на такое говно не подписывался, да сэр! Все что он думает и происходит. Лн как Бог. Он сам бог, воплощенный ввзорванных наркотиком рецепторах.
Человеку следовало бы забраться наброню мэйна и плить оттуда, или бежать к багги и утюжить фланг наступающих. Но это не для божьей длани.
Потому Мики, со зрачками-точками, судорожно улыбаясь во все остати зубов, с Малишьом в одной откинутой руке и обрезом в другой, буд-то пытаясь обнять мир, забыв о ране, просто идет на встречу нападающим, потеряв страх и разум.