Непроглядная мгла будоражила разум каждого, добираясь до самых глубин сознания, пробуждая все забытое, запрятанное, навеки проклятое, что каждый из вас носил в себе. Детские страхи, ночные кошмары, навязчивые образы, иррациональные опасения, весь тот хлам, что годами хранится под тобой обычным, словно сор меж досок пола, под старым ковром на полу, в затхлых углах, спрессованный, жалкий, мерзкий, о котором не хочется думать, не хочется с ним разбираться, потому что лучше пусть там и остается, там ему и место, и незачем о нем думать, незачем его рассматривать, гадость и мерзость, забыть, уйти, махнуть рукой. И только в подобном месте эта падаль вдруг напомнит о себе, тихонько поскребется где-то в области виска, пробежит по рукам мелкой неконтролируемой дрожью, сдавит горло, не позволяя сглотнуть затхлый комок. Шорохи в тумане, бесплотный голос, оживающие и тут же разлетающиеся прахом миражи, все это - отражение той пакости, что ты носишь в себе. Но она всего лишь забыта, она же никуда не делась. Она видит тебя, даже если ты сам не смотришь на нее. Она ждет, она всегда рядом.
С безумным криком, выхватив меч, сорвался с места и убежал во мглу Карнаж. Туман поглотил его будто бы с утробным чавкающим звуком. Осталось лишь завихрение на том месте, где недавно стоял мечник, да его надсадный крик где-то далеко, а может быть, близко.
Екнуло сердце у стального Зулкара, руки свело судорогой, а грудь сдавило, словно бетонной плитой. Вождь с удивлением глядел в глаза страху, парализующему ужасу, что не провоцирует на бой, а заставляет оставить борьбу, сковывает члены холодом бездействия, смертью.
Взор Хикахи наоборот подернулся красной пеленой, губы сами собой выдали жуткий оскал, а кровь понеслась по жилам, словно бешеная, в ритме марша, в ритме схватки. Пророк хотел убивать.
Лишь Призрак под тяжелым тупым действием таблетки не ощущал почти ничего. Так она и действовала, отключая фантазию, забивая любопытство и интерес, заталкивая подальше пытливость ума, оставляя лишь скучное и убогое создание, способное, однако, выполнять то, что выполнить надо без эмоций и рефлексии.
В этот же момент туман расступился, образовав вокруг троицы рейдеров круг диаметром метров в десять. Из тумана проступили черты невероятного, невиданного существа. Проявляясь во мгле, оно становилось все более реальным, не таяло, как миражи ранее, а наоборот, напитывалось реальностью и плотью. Поддерживая раздувшееся тулово на змеином хвосте, суча короткими сучковатыми руками, открыв в беззвучном крике рты на всех своих мертвых головах, живой головой тварь сквозь голодный оскал шептала:
- Приш-шли поклониться Кровопийце... Новая кровь! Новый поклон!