Конечно, Найджелл был надоедлив как капля смолы приставшая к длинным волосам, как навязчивая муха в жаркий хороший день, как некая привязчивая липкая субстанция, которая может и не плоха поначалу, но со временем начинает раздражать. Конечно, Найджелл казался трусом и ничтожной личностью, но была ли права Леди Коднарица в своем обращении с ним?
...Паренек ведь кажется с Кумой порвал, прочно так, по настоящему разорвал все отношения. Отказался от своей Темной Госпожи скрепив сердце! Или отчаянно ей служил и неловко пытался замести свои следы в пыли?
Кто ж знает?
Но может так сама Тьма воздействовала на окружающих – чтобы выставить юного служку в самом отвратительном свете, чтобы лишить его друзей, уважения и доверия тоже? В конце-концов мальчонка ведь и правда ничего плохого пока не делал. Как говорится - не пойман не вор. Монетка может и вправду украдена с тоскующего по своих духам, печального алтаря. А может и нет…
Феари не стала ничего прояснять добром.
Когтистая лапа ведьмы с силой вцепилась в руку подростка, пытаясь вырвать заветный "подарочек" – паренек заорал, но кулак не разжал, проворно выворачиваясь. Пару мгновений жестокой суеты, что сдобрена попытками забрать золото силком, и вот Найджелл отскочил в сторону, грозно нахмурив брови.
- Да вы же совсем с ума, чтоли, сошли!? Чёй-то вы так со мной обращаетесь? Да будь оно все проклято, добрая…тьфу, простова леди! Это сэра Ульриха деньги. СЭРА УЛЬРИХА! Он платит мне золотом, я его слуга, я храню его кошель, он жеж мне доверяет! Зачем еще Найджелл нужен, когда у хозяина мозги не на месте? Вот что вы творите, недобрая же леди! Чего делаете-то? Совсем сдурели под вашей личиной монстра, кажись!!
Мальчуган обиженно слизнул кровь с длинной и глубокой царапины на своей ладони – хорошая такая рана получилась. Учитывая что он недавно уже обжег руки над костром, наверняка ему больно было. Сильно больно.
Тяжелее только для гордости урон!
Склонив голову, Найджелл долго и задумчиво глядел на Феари - грустно смотрел, потерянно и злобно одновременно - как преданный птенец. Не детская печаль плескалась во взгляде - взрослая обида затопила незрелую душу! Потихоньку грусть уходила, как волна отходит от песчаного берега обнажая темное дно – так и свет уходил из глаз служки, заменяясь мраком. Холодный, недобрый огонек вспыхнул в искристо-зеленых очах. Не осталось больше обиды и любовь к коднарице сгнила там же. Веснушчатое лицо посерело.
- Да провалитесь вы с вашей любовью! Золотце же хотите? Ну чагой делать-то. Найджелл же ж вор, Найджелла ж нельзя добром ни о чем просить....Ну жрите, «сла-а-аавная леди Гвидичи!»
Выплюнув последнее словосочетание с особой издевкой, Найдж швыранул монетку коднарице под ноги и пошел себе в лес.
С тихим шелестом монетка опустилась на землю, покатилась ребром да и застыла себе в траве лениво. Профиль какого-то горбоносого монарха блеснул, витиеватые надписи и год рождения. Никаких вудуистических заклинаний, никаких рогатых черепов и темных заклятий.
Золото Ульриха добытое в одном из миров. Торжество Кумы.
…Поскрипывали вонючие крылатые червячки путаясь в волосах и под ногами, где-то дальше носились вопящие трескучки, охотясь на мелких паразитов. Лес шумел и вздыхал. Но если хочешь что-то разрушить, то в общем-то не нужны ни монстры, ни драконы, ни рогатые псы брызгающие ядовито-алой слюной; и даже яркие эффекты не требуются. Всё это антураж, театр, пыльный реквизит пыльной и печальной драммы.
Кума выжидала. Кума творила свою паутину занимая людей мелкими неприятностями.
Но!
Если хочешь по-настоящему победить – разрушь отношения между хорошими друзьями, обрати любовь ненавистью, заставляя самого дорогого человека нанести болезненную рану прямиком в сердце.
Вот и всё. Это и есть квинтэссенция Эгерей.
...
А на том берегу Ульрих пока что отсалютовал Феари своим мечом, еще не разобравшись как следует в трагедии. Он пока еще думал будто всё хорошо да славно у Гвидичи складывается, а потому сильно не отвлекался на ведьмищу, серьезно озадачившись просьбой эльфийки. Как это выбирать выражения?!
...Можно подумать, будто Сильмини Келевон Леонтари никогда не видела его бухим, вонючим, на веселе - с распутными девочками на коленях - когда вино течет по подбородку тоненькой струйкой, а пьяный рассудок рождает сотни пошлых анекдотов? Когда Ульрих громко смеется, отвешивает сальные комплименты и танцует на столе, падая на землю кувырком к радости всех присутствующих! Неужто Сильмини Келевон это упустила? Или правда, пока еще такого не видела и не знает про длительные запое-загулы отчаянного гемландца?
- Ты-т-твою то мать...- Рыцарь дернул себя за косу огорченно поглядывая на альвари. А ведь и правда она его пьяным в жопу пока еще не видала! Даже как-то...ну...стыдно что ли стало. Он же одно время решил завязать, но это еще при Валаре было, во время романтических отношений с Мэль.
Годы и годы назад, как будто. Годы и годы, мать их так!
- Д-ды-добро. Сильмини К-келевон, чего-то я и в самом деле ко всем ху...эээ...хо-хорошим людям разошелся. Эээ...Хотя м-мужики там тоже наверное будут. И вино. И добрая снедь. И к-камин и дамское шитье! - Ну что там женщины любят? Пяльца, золотые нити, рукоделие, целомудрие... - Я ды-думаю это будет достойное...эээ...целомудренное и не развратное за-заведение, верно Цера? Вот если где есть Ра-аспутный Дом, так там что ли распутство прямо сплошное царит? К-конечно нет! Пы-пьянка может быть конечно у-ужасной...а м-может быть это...очень сы-скромной и со вкусом...Д-достойной такой пьяночкой. П-помянем наших ды-друзей, это, тихо и мирно...в кругу самых чистых и миленьких д-девочек. Так. В а-атмосфере скромности и пы-приличествующего воздержания...Да. Ну можно и без девочек...хотя...мать его. Гы-грустно. Без девочек-то...
Ульрих еще чего-то хотел сказать, но в это время Королёк уже не выдержал, с силой потянув эльфийку прочь. Он начал снимать с себя одежду еще по дороге: вот полетел в траву дорогой, расшитый золотом камзол. Вот слетела усеянная рубинами, невозможно дорогая цепочка. Вот с бряцаньем отскочили пуговицы шелковой рубахи - мальчик был так возбужден, что даже расстегнуть терпежа не хватило. Просто сорвал рубаху с себя как герой любовник!
- Давай, раздевайся остроухая, времени мало! Что-то сгущается. Тьму чувствую на Мой лес надвинувшуюся. Да и плевать...Да Мне Бесценному на всё плевать, давай давай, милая. Убери собаку - она нам не нужна...для этих дел нам ничего не нужно. Я согласен, Я на все согласен...Делай Мне хорошо, делай!!!
Выпятив тощую грудь, королек вдруг ойкнул, согнулся и принялся стягивать портки. К этому времени они уже достигли заповедной полянки, где вековые деревья стояли кругом, образуя защищенную от всех ветров беседку. Ноги щекотали мягкие травки. Сверху синим колодцем нависало бездонное небо. Багряные деревья тихонько переговаривались между собой, мурлыкая ленивые песенки о любви. Пахло луговым клевером и щедрым летом.
- Ну чё стоишь? Давай раздевайся, остроухая! Я почти готов же!? Какая там еще любовь...да Мне и простых плотских радостей хватит за глаза, плевать и растереть на твою грёбанную любовь. Давай уже к Делу!
...
Когда над поляной сгустился невидимый мрак - тот самый нехороший мрак, что сжимает сердца ледяной ладонью даже в самый солнечный день, Сильмини была уже на поляне с Лесом. Зато Ульрих все еще стоял перед мостом, ожидая когда Цера соизволит его треснуть как следует по башке и перетащить на другую сторону. Всё вроде бы складывалось неплохо: Гвидичи жива, проклятые крикливые меховые варежки фей-ямы куда-то разбежались, Претендент сосредоточенно курит трубку набитую какой-то едкой пакостью...
В общем, неплохо оно все было. Можно сказать, оно всё даже хорошо пока что складывалось. Кроме того что Кристина не нашли, конечно...
А потом ушел Найджел швыряясь золотом и рыцарь удивленно поглядел на Гвидичи.
- Феари, кы-какого черта пы-произошло? Подожди, ты-твою мать, Н-найджелл...Эээ!!! Пы-постой скворец! Эээ, Найджел Придурок!!! Цера, девочка...мля...пы-помоги южанину. Там в нем к-какое-то дерьмо сидит. Д-да к хренам же!
Бухнувшись на четвереньки, рыцарь пополз по мосту, потея и вздрагивая от страха. Улыбались херувимчики. Злорадно смеялись стеклянные розы. Огроменный двухметровый гемл замораживая стекло своим ледяным дыханием, полз по прозрачному мосту, с ужасом глядя на ревущую под собой воду.
- Мы-мля...Кальдарфинус...будь славен...кы-как я всё это ненавижу...Ты-тывою мать, Феари, что случилось?!