Ульрих выслушал её просьбу и... протянул ей камень. Сильмини поглядела на этот камень и недоумённо моргнула. Будто бы этого было мало, следом за камнем рыцарь нашёл и подал ей какую-то палку.
И наступила минута молчания...
В попытке осмыслить, что бы это всё значило...
Словно бы ото сна очнулась эльфийка, вдруг заметив совершённое вандалами злодеяние. Химера Цера разрушила памятник знаменитому (по заверениям Леса) магу Аспарагусу Аурэллиусу Кальдарфиниусу. И похоже, что Ульрих стал соучастником этого погрома.
- Вы его свергли... - ахнула шокированная увиденным Сильмини.
Она ошеломлённо переводила взгляд с осиротевшего постамента на каменные останки от статуи, с камней на Церу, с химеры на рыцаря, с Ульриха обратно на постамент. Затем взглянула на палку у себя в руках. Хм... эти двое совершили, как ей казалось, плохое дело, но не было у эльфийки ни сил, ни желания их отчитывать и пояснять, в чём они были не правы. Наоборот, она вдруг почувствовала, что гемландец прав, предлагая ей таким образом выместить свой гнев на не ведавшем боли камне. Видит Илуватар, как же он прав! А статуи больше нет. Раскололась на множество кусков. И ей уже не станет хуже, если к вандалам присоединится ещё один. А то и два. Сильмини решительно забрала у Ульриха камень, который он ей сначала предлагал, и повернулась к Королю-Лесу.
- Ты ведь не любил его, верно? - спросила она. - Если так, скажи ему об этом. Лови! - она подбросила камень мальчишке по воздуху.
А затем развернулась лицом к пустому постаменту и, перехватив палку двумя руками наподобие меча, бросилась в атаку. По правде, выглядело это одновременно и смешно, и внушающе. Палку она держала правильно - за долгую жизнь ей и меч держать приходилось, только мастерски владеть им не научилась. Била тоже правильно, но без какой-то особой тактики. Ей нужно было спустить пар, выместить на ком-то свою злость. Злость на весь этот мир, затянувший её в себя. На пришельцев со звёзд, забравших жизни многих альвов в её отряде. На ушедшего ведьмака, из-за которого появилась эта проклятая ловушка. На червей, прямо сейчас пожиравших здесь каждого.
- Йа! - била она палкой по постаменту. - Ки-и-йа! - с размаху лупила лысую каменную голову, отскочившую от удара и покатившуюся по мощёной камнем дорожке, будто надувной мячик для подвижных игр. - ЦЕРА, С ДОРОГИ! - рявкнула на химеру эльфийка, проносясь вихрем мимо неё, чтобы наградить эту голову ещё одним добивающим ударом, контрольным в лоб. Но голова не хотела сдаваться, заставляя леди Си бить её вновь и вновь, сопровождая альвскими ругательствами. - А-а-а!!! НЕНАВИЖУ!!! ХОЧУ ДОМОЙ! ДОМОЙ!!! ДЕРЬМО КХ'НУРА! ЧТОБ ТЕБЯ САМКА ОБРЮХАТИЛА, МЕРЗКИЙ ВЫРОДОК! ИТ'СЕН НЕДОДЕЛАННЫЙ! АААААААА!!! - помчалась она обратно к постаменту и, запрыгнув на него, стала прыгать и избивать, пока окончательно не выдохлась и не опустилась бессильно на колени, тяжело дыша, выронив палку. Альвари улеглась прямо на постаменте, опустила голову щекой на руку, закрыла глаза и слушала частое-частое биение своего сердца, прислушивалась к пульсирующей боли во вновь потревоженных рёбрах, постепенно успокаиваясь.
В общем, альвари была немногословна, в отличие от более красноречивой Церы.
Тут Ульрих осторожно заговорил, и Сильмини Келевон лениво открыла один глаз, повернула голову, открыла второй и, наконец, села, свесив ноги с постамента и слушая рыцаря. Дыхание всё ещё было учащённое, грудь эльфийки вздымалась, бледноватое лицо раскраснелось, она закуталась в шкуры и внимательно выслушивала всё, что гемландец ей говорил.
А когда он закончил и сразу же заговорил-зажаловался Лес, лгуньей её обзывая, то альвари поняла, что её терпение лопнуло. Может, это чёрные семена тьмы пустили свои ростки в её сердце во время этой вспышки ярости. А может, у самой эльфийки терпение было не безграничным. Что-то с ней случилось только что. Сильмини понимала это, но не хотела об этом думать. Она спрыгнула с постамента на землю и подошла к Ульриху, поглядела на него серьёзным взглядом. Прямо в глаза, словно бы вступив в противостояние обжигающего синего пламени со жгучим синим льдом.
- Ты - Ведущий. Мы выбрали тебя. Я сама тебя выбирала. Делай, что считаешь нужным, Ульрих. Веди нас. Я в тебя верю, - уверенно заявила она.
В этот момент сердце дрогнуло. Умирать было страшно. Поборов сиюминутный приступ страха, женщина повернулась к Королю-Лесу и властно, но без какого-либо высокомерия или презрения, сказала ему:
- Хватит ныть, Ты же Король! Ты хочешь, чтобы Я решала за Тебя? Не бывать этому! Я сдержу данное Тебе слово, но оставаться здесь или идти с нами - это Твой Путь, Твой Выбор. Я могу только попросить сэра Ульриха взять Тебя с нами, если таково будет Твоё желание, - Сильмини вопросительно посмотрела на рыцаря.
Появившемуся фей-яму также достался один взгляд эльфийки. Холодный и обжигающе-яростный одновременно. Взгляд, от которого хотелось развернуться и с визгом пуститься наутёк. Народец фей решил взять в рабы какого-то рогатого рыцаря?
«Интересно. Если вспомнить о рогатых псах и рогатых лисичках яму-яму, то, наверное, это местный житель. Неплохо бы его взять и допросить... ой, в смысле расспросить. Мда... что со мной творится?..»
Но вмешиваться в фей-ямские дела Сильмини благоразумно не стала. У них есть своя предводительница, вот пусть она с этим рыцарем и разбирается. Им бы сейчас проблему перехода через разлом решить, а уже потом можно будет хоть самой рога отращивать по дороге до Фонтана...