Одна яркая вспышка - и Мир преобразился. Яркое солнце, шумная река - все накинулось на юного коднара с большим вдохновением. И коднар опешил. Ясное дело - такая резкая смена обстановки никого равнодушным не оставит. И ласковое упрямое солнце каким-то густым розовым светом сквозь красную листву поливало алым черного мохнатого зверя.
Феари обернулась и опешила вдвойне. Вся картина происходящего предстала сейчас перед ее взором. Удивительно! Сkовно тоннель протянул ведьмак через весь мир. Тоннель, сотканный его мучениями и усилиями остальных. Он протягивал эту дорогу, насилуя мир. Так казалось Феари. И, когда тоннель был брошен, он, будто оборванный кабель, торчал кучей тонких проводов, искрясь своей незаконченностью. Бросил ведьмак свое дело, бросил паук свое кружево, и сейчас оно зияло неуместностью в этом мире, и мир не желал видеть эту лишнюю деталь в своем чреве, и грозился выдавить, исторгнуть ненужное из себя, вместо со всеми его обитателями. Ах, ведьмак, ну что же ты наделал..
Один самый толстый провод уходил через верх обратно к себе же, замыкаясь петлей. Так вот почему их перебрасывало к монументу! Замкнутая цепь, петля, по которой им суждено было бесконечно бродить. Загрустила душа Феари в теле зверя. И отвернулась. Не хотелось ей восставать.
Коднар. Существо это было добрым, большим и простым. Коднар не ведал грусти и печали. Сейчас ему было тепло и хорошо, отчего же ему было грустить? Сознание женщины снова затерялось в его большом грубом сердце, не желая возвращаться к проблемам. Уйдет и всех оставит, так и знай.
И юный коднар направился за пропитанием, в конце концов, для чего он сюда шел? Мыши! Тут их развелось бесчисленное множество. Они шуршали под листьями, выпрыгивали прямо из-под лап, будто совсем даже и не боялись зверя. Вольготная жизнь была у этих мышей! И коднар даже поймал пару штук, напомнив себе, как же прекрасны мышиные тушки, как сочно их жилистое мясо, и звонок позвоночник на костяном клюве.
И вдруг - Найджелл. Она увидела его случайно, когда повернулась обратно к брошенному тоннелю. Там было все также неуютно и сыро, мутный снег вкупе с бесконечным дождем и сплошная слякоть. Вымученный кусок мира, протягиваемый в бесконечность. Ведьмак, зачем ты так?
А Найджелл что-то кричал и рвался к ней, неизменно уносясь обратно к монументу.
Ну ведь пропадут же так. Сгинут. Утопнут. И мир исторгнет их, оставив себе беззаботного коднара на память. Жалко их. Жалко мир. Жалко всех.
И зверь тяжело выдохнул. Пора, Феари. Пора выходить, моя девочка.
И коднар обратился девой. Никто не видел этого, ведь свидетелей этому не было. Был лишь сам Мир, была Феари и был тоннель, оставленный ведьмаком.
Ладно. Выхожу. Хватит прятаться и пытаться сбежать от самой себя.
То, что сделал ведьмак, было неправильно. Он лишил мир гармонии. Он создавал, вытягивал, тянул, искал короткий путь, вытягивая со всех силы. Никто не знал этого, но Феари теперь видела. Нужно было исправить пусть и не все, что было сделано, но хотя бы то, что она была в силах исправить. Вот только как это сделать?
Прости нас, Мир, - тихо заговорила дева, - Мы натворили тут делов за все это время. Ты уж не серчай. Вся эта катавасия нас здорово измучила, и мы измучили тебя. Нежелание ведьмака принимать действительность обратила во вред все, что он делал. Но мы ведь простим его? Я прощаю его, я должна это сделать. Ведь не прощать кого-то тяжелей вдвойне. Я прощаю его и выпускаю из своего сердца. Пусть он будет счастлив там, куда ушел. А нам нужно учиться мириться с обстоятельствами, чем я и обещаю заняться, как только приведу все это в порядок. Прошу, Мир, позволь мне выпустить друзей из этого плена. Тоннель можешь поглотить, но оставь их. Мне. Под мою опеку. А я, в свою очередь, обещаю сохранять гармонию в тебе, Мир.
И Феари медленно опустилась на колени, чувствуя, как нечто огромное сейчас обращено всем своим вниманием к ней, такой маленькой но такой зримой для него. И вся она трепетала под его взором, но вся она была тверда в своем упрямстве и намерениях.