Мальчишка в короне отрицал предположение Сильмини, что он и есть тот самый великий маг, и эльфийка легко ему поверила в этом, не поверить такой очевидной брезгливости по отношению к лысому каменному старику было сложно. Между тем, он всё говорил, и говорил, а Сильмини слушала, и слушала, и мрачнела с каждым новым обзывательством вроде «остроухой» или «Ушастика». Если слова Церы звучали совершенно не обидно, то вот королёк так и норовил её задеть, надо полагать, желая отомстить за те имена, которые она ему придумала, будто чем-то плохо быть Максимусом Галкинусом или Сергиусом Звериусом.
Честно говоря, эти «остроухие» и ничуть не остроумные обзывательства начинали раздражать дочь альвов, хотелось ответить что-нибудь резкое, самой его обозвать, своего неназвавшегося собеседника, но эльфийка пока ещё держала себя в руках. Хотя, глядишь, вскоре её могли и довести до белого каления, вызвав яростную реакцию вроде той, которая вскоре последовала со стороны Церы.
Но обо всём по порядку.
Феари особых проблем лесному хозяину не доставила, однако по его чуть испуганной реакции эльфа поняла, что он не так уж неуязвим, как кажется. Вообще, раз уж она смогла его коснуться, когда целовала его белую ручку, усыпанную перстнями, то он не всё время остаётся бесплотен - так, получается. И настоящий Бесплотный, дух кинжала, действительно мог что-нибудь да подсказать.
Но Сильмини было не до разговоров с Иссафальгаром. Она бежала за коднаром, отправившимся на охоту. А потом вынуждена была идти с Церой к статуе и читать надписи с постамента. Не сложилось тогда, в общем.
- Найджелл, не нужно, - негромко попросила его Сильмини, когда тот стал кидать в королька камни. Совершенно не причиняя ему вреда. Может быть, даже к счастью.
Выслушав угрозы слащавого мальчишки и правила Игры, она хмыкнула.
- Я думаю, ты воплощение Эгерей, - спокойно и с неким достоинством ответила она вредному коронованному мальчишке, нисколько не испугавшись его угроз. - Если есть Линия Тай и она идёт на север, то за её пределами должен быть Эгерей. Если я хоть что-то поняла в этом мире. Ну, а если ты утверждаешь, что и мы, и даже ты угодили в одну ловушку, то вероятно, её расставила для нас Кума. Потому что я не знаю, что может быть сильнее Эгерей и Тай. Плюс, теперь, когда ушёл ведьмак, я чувствую приближение Зимы. А где она - там и Кума... Но, по правде, ещё ты можешь быть Хранителем Леса, испорченным тёмной магией Эгерей, оказавшимся в ловушке тёмных чар. И, если это так, я хотела бы тебе помочь.
Химера уже отпустила её и теперь сидела у памятника, о чём-то напряжённо думая, и альвари смогла обратиться к помощи Иссафальгара, который присоединился к её родовому кинжалу на поясе под тёплыми шкурами. Для этого девушка, дав свой ответ и отвернувшись от королька, осторожно сунула руку под шкуры и коснулась кинжала. Сосредоточилась немного - кажется, ей не требовалось слишком больших усилий, чтобы говорить с духом.
«Мудрейший Иссафальгар, прости, мы не послушали тебя и идём другим путём, но я верю, что и этот путь нас приведёт к Фонтану... И, если ведьмак не вернётся, я обещаю вместо него выполнить обещанное тебе. Слово альва... Скажи, права ли я, действительно ли это Эгерей? А если нет, то, может, ты знаешь, кто это? А главное, как его одолеть и отделаться от него, очистить благородный Лес от его влияния. Я чувствую, между вами есть что-то общее. Ты можешь знать».
От разговора с духом эльфийку отвлекли новые события.
Сначала вернулся сэр Ульрих, и не один, а в компании двоих незнакомцев с повязками, скрывавшими их лица. И каково же было удивление Сильмини, когда идущую рядом с ним женщину рыцарь назвал именем Мэль. Неужели это та самая Мэлья Ши Со Ли? Та самая, из-за которой недавно Ульрих грозился напиться в лесной таверне до усрачки. Эта женщина была в его сердце, оттого взгляд эльфийки потеплел, когда она на неё взглянула. Вернулась. Нашлась. Снова с ним. Правда, почему-то она не видит особой радости у Ульриха. Может, это потому что Валара он не нашёл? Или из-за его проклятья? Можно его понять, ведь ледяными объятиями не согреешь. А Сильмини так надеялась, что их любовь растопит лёд...
Бросившийся к женщине коднар поначалу вызвал мимолётный испуг, но быстро эльфийка поняла, что радуется леди Феари встрече с подругой после разлуки. Порадовалась, а потом стала упрекать, что та их бросила. Насколько те упрёки были оправданны и справедливы, то уж им виднее, Сильмини не присутствовала при их расставании. Но из рассказа Ульриха знала, что на Мэлью так подействовало проклятие Стены, оттого её было тяжело осуждать. Скорее всё же, коднар была неправа. Проклятие сразило каждого, прошедшего через ту Стену. Даже Найджелла, наверное, хотя пока альвари не понимала, что с ним не так.
На юношу в повязке, которому, выходит, гемландец не очень-то доверял, она посмотрела, только когда он заговорил, обращаясь явно к ней. И уже хотела вежливо и коротко ему ответить, чтобы прояснить хотя бы некоторую малость, как...
- ВСЕМ МОЛЧАТЬ! - прозвучало сзади так, что Сильмини от неожиданности дёрнулась и резко, на одном носочке, развернулась к химере лицом.
Слушала она её очень внимательно и понимающе кивала, соглашаясь почти со всем, что та говорит. И ловила себя на мысли, что, будь она химерой Церой, а не терпеливой альвари, уже и сама бы давно начала кричать и выяснять отношения. Потому что круговерть событий была такова, что разум уже отказывался понимать многие вещи, даже, казалось бы, очевидные. Может, поэтому она и показалась лесному принцу тугодумкой. Сложно было удержать во внимании все события, все обстоятельства, каждое сказанное каждым слово и показанные Лесом и духом Иссафальгаром образы.
- Я не буду говорить глупостей, - сочувствующе вздохнула эльфа, приблизившись к женщине-птицезмее, - но, мне кажется, я сейчас сделаю одну глупость. Цера, милая, как я тебя понимаю...
Ласково это проговорив, Сильмини сделала последний шаг, отделявший её от смертельно опасной химеры, хищницы и убийцы, и смело попыталась её обнять со словами «Успокойся, всё будет хорошо».
А сверху на них лил мокрый и противный, колючий, безучастный ко всему дождь...