Валар обратился к ней, не важно с какой целью, главное, он хотел ее поцеловать. Ее рыжий мужчина. Как же она любила его! Ямочки на его щеках, этот мужественный лик, эти нежные губы. И она с удовольствием принимает его в свои объятия, позабыв на секунды обо всем, что происходило с ней, с ним, со всем этим миром. Поцелуй, нежный и сладкий, приносит облегчение, такое необходимое им сейчас, и Феари становится чуть счастливее.
На вопрос Церы о том, почему мужчинам нравятся сиськи, Феари загадочно улыбнулась.
- Потому что женская грудь - основа жизни. Ребенок вскармливается грудным молоком, и потом, уже став мужчиной, все равно тянется к женской груди, что дала ему жизнь. К тому же женская грудь - штука красивая, у мужчин такой нет и не будет. Вот они и любят ее. Если хочешь, можешь считать свои сиськи оружием, чтобы обескуражить противника-мужчину. Но женщины, по обыкновению, грудь свою прячут и открывают ее только своему избраннику. Поэтому демонстрировать свои сиськи не стоит без надобности. Возьми хотя бы Ульриха - вон как засмущался, - Феари хитро заулыбалась, поглядывая на рыцаря.
А проклятие, воспользовавшись равнодушием Феари, вызванным испитым напитком (которое, очевидно, должно было нести успокоение, а привело к равнодушию), начало поедать ее тело, обращая в коднара. Феари не сопротивлялась. Ей было на тот момент все равно. Она устала сражаться с тем, от чего было не суждено убежать. И она позволила черной жиже смешаться с ее кровью, обратив нежную кожу в чешую и перья, заменить белесый покров на черный, обратить руки и ноги в птичьи лапы. Феари теряла человеческий облик. Это обращение не было для нее безболезненным, хотя, надо отдать должное вару, боль была не такой сильной, какой могла оказаться, не испей она напиток. Тело вытягивалось, тело росло, вот она уже на голову выше себя прежней. Вот ей уже не так холодно, как было прежде. Феари срывает с себя одежду - теперь она ей ни к чему, теперь она ей не к лицу. Лишь лик ее, нежный девичий лик с большими синими глазами остался, словно подачка прожорливого проклятия, довольного своим нежданным успехом. На, мол, оставь пока себе свое лицо. Ненадолго тебе с ним оставаться, но коль уж так быстро ты мне сдалась, почему бы мне не быть столь великодушным, чтобы оставить тебе лицо ненадолго. Для прощального, так сказать, поцелуя и слова.
Феари медленно открывает глаза. Огромное небо черным зрачком вглядывается в нее. Вот она и обратилась в недо-птицу, в неуклюжего большого коднара, в мешок с перьями и вредным характером. Она смотрит на своего супруга, который был рядом во время ее превращения, и едва сдерживает слезы. Милый, мой, как же теперь мне быть. И они обнимаются, она закутывает его в свои перья, желая почувствовать его тепло, но чувствует лишь грубую чешую с впивающимися в нее перьями. Она обращена. Она обречена..
А потом пришел в себя Найджелл и снова затароторил о своих мальчишеских мыслях. Феари слабо улыбается, не в силах ничего произнести. Ей бы и хотелось чего хорошего сказать, да сил нет.
Тело Ричарда провожает она молча, не проронив ни слова. Полно с него. И так все прекрасно знает, а другим знать о том ни к чему. Просто она слишком сильно по нему скучает.
На возмущения фей-ямов Феари смотрит строго и недобрительно. Этим пушистым не достает чувства уважения. Словно маленькие дети, они готовы бить себя в грудь и говорить, что всех сильней, пока не встретятся с опасностью и не побегут под мамкину юбку в поисках защиты. Но да что с них взять. Пусть Цера с ними разбирается. Феари с ними нянчится не станет. Ей хочется треснуть их, да так, чтобы забыли о таких проказах раз и навсегда. Она едва сдерживает этот порыв.
- Когда я окончательно обращусь в коднара, вам стоит меня бояться, детки... - тихо произносит она, хищно и плотоядно глядя на маленьких лисят.
Феари выслушала Сильмини и позволила себе высказаться первой:
- Я за вариант с лесом, - пожала Феари плечами. По девушке-птице было видно, что у нее совершенно не общительное настроение, чтобы объяснять свой выбор. Она была благодарна всем, и Ульриху, что поддерживал ее морально, и Найджеллу, что по прежнему видел в ней человека, и мужу своему, что не побоялся ее проклятия и оставался с ней, поддерживая ее во всем, и Цере, что не давала совсем сникнуть, и Сильмини, что чистотой своей вселяла веру в лучшее.
- А фонтан.. - принялась объяснять Феари, - Духи по ту сторону от стены говорили нам о том, что фонтан принесет нам спасение. Даже не знаю, почему мы до сих пор продолжаем верить в это, - опустила глаза Фе, - видимо просто чтобы совсем не упасть духом, - она медленно облизала губы, чтобы скрыть подступающие к горлу эмоции.