В жизни каждого наступает момент, когда все проблемы и жизненные неурядицы в самой своей кульминации застилают небо и, куда ни взгляни, только роковые тучи свинцовыми петлями свисают над головой, и, кажется, будто некуда идти, только в самую гущу этой тьмы.. и ты вдруг прозреваешь.. И взгляд, обращенный на это острие проблем, расфокусируется, и ты обретаешь краткую возможность видеть чуть дальше. И ты внезапно осознаешь, что за этим черным полотном есть продолжение. И ты вдруг видишь не столько будущее, сколько свой путь, который проходит сквозь эту тьму и выходит из нее, невесомый, неуязвимый, устоявший пред всем. И осознание того, что все это - не конец, что все это пройдет, оказывается целительным. Именно это испытала Феари, отведав изумрудно-золотистое зелье, чуть горьковатое и такое терпкое на вкус. Феари вдруг почувствовала, что за всеми неурядицами, теряющими свои очертания в лесу, есть дорога, выходящая за пределы этого мрака. И они смогут найти выход. И Феари почудилось, будто проклятие тоже прочувствовало эту дорогу и впервые оно содрогнулось. Там, на этой тропе был фонтан. Фонтан, способный исцелить девушку. Нет, хорошо, что не стала она слушать проклятие. Совсем коднаровский дар не был заинтересован в их тропе.
А Феари манила дорога. Ей хотелось идти вперед, все ближе и ближе к заветному освобождению. Зелье подарило Феари ощущение давным-давно позабытого чувства присутствия чуда, которое некогда ощущала она, стремясь к заветным лотосам через лес. Сейчас она ощущала это чудо, будто раздвигала густые листья рогоза на пути к огромному качающемуся на воде белому лотосу. Чуду было место в этом мире. И чудо это было огромным по своей благодати и радости. Оно было щедрым, это чудо. Оно царствовало в этом мире, путь и сокрытое за острыми листьями рогоза, но оно имело место быть. И это было самым главным осознанием Феари в тот вечер. Чудо было, нужно было лишь терпеливо раздвигать лепестки, не боясь порезаться. Нужно было идти вперед, не боясь препятствий. Нужно было стремиться к этому чуду, не боясь погаснуть. И ей хотелось идти вперед. Ей хотелось дотянуться до чуда, коснуться его, услышать его аромат.
Феари почувствовала касание родного лица на шее, и ощущение покоя разлилось теплой волной по ее телу. Благодарной улыбкой отразилось его касание на ее лице. Она была не одна, и в этом было ее счастье.
***
Феари сохраняла спокойствие, когда юный сквайр обратился к ней с просьбой намазать ему обожженные ладони. Погруженная в свои мысли, она исполнила просьбу мальчишки, не обращая внимания на его жалобы и увещевания. Вопрос Церы вызвал на красивом лице девушки легкую улыбку, но, заслышав ответ разоткровеннившегося Найджелла, Феари решила не вмешиваться, позволив происходящему происходить без ее участия. Феари крутилась подле этих двух юных созданий. Она исподтишка наблюдала за поведением Церы, тихонько поглядывала на Найджелла, на то, как смотрит он на невинную Церу, разглядывающую свою грудь. Девушка была обескуражена, когда Цера предложила поцеловать Найджелла, заверяя, что и она не лыком шита и тоже на своем веку повидала не мало. Врали они смешно: один другого нелепей. Но хвастовство хвастовством, а вот вероятности поцелуя Феари никак не ожидала. И когда лицо химерийки приблизилось к мальчишескому, Феари так и застыла после, не в силах даже отвести взгляд.
Феари была на распутье. С одной стороны она могла предположить, что Цера действительно столь наивный зверь, что готова вот так пойти на поцелуй, поверив Найджеллу, будто ребенок. С другой стороны, Феари отчего-то совершенно было не спокойно. Цера ведь могла оказаться хитрей. А хитрость вкупе с ее наивностью могла выйти боком всем. Если противник силен - это еще пол беды. А если он еще при этом и непредсказуем, то это уже куда серьезней. Цера была страшна в своей невинности. Понимали ли это окружающие было большим вопросом. Одно Феари чуяла сердцем: вся эта чепуха с поцелуями без последствий не обойдется.
И когда пасть химерийки медленно распахнулась, обнажив несколько рядов острых клыков, от которых в дрожь бросало так, что кошки, скребущие на душе, обильно потели от страха, Феари оставалось только поднять руку, положить на лицо Найджелла и с силой оттолкнуть его от зубастой пасти, рискуя, разумеется, своей лапой. Но что есть лапа, когда на кону стоит лицо да и жизнь озабоченного мальчугана? Плевать уже на лапу становится. Феари бы и Церу оттолкнула, если б не ее лицо, состоящее сейчас основной своей частью из пасти. Побоялась рыжая, что тут уж палец в рот не суй - по локоть откусит.