Когда на поляну выскочила светловолосая окровавленная женщина, Феари сперва решила, что она и есть та самая истеричка, которая пробралась к ним на поляну. И нож уже был занесен и для нее. Феари уже собиралась сделать быстрый мах рукой и пустить острие в незнакомку, когда заметила яму-яму, крутившихся вокруг нее явно с добрыми намерениями. Твердая, полная решимости лапа девушки дернулась и нож остался в когтях.
Феари рассматривала новую гостью, силясь понять, откуда она пришла. Наверное именно за ней и отправился тогда Ульрих, а значит из-за нее и начался этот сыр-бор со всеми тварями, что успели приползти и прилететь к ним в столь короткий срок. В любом случае, девушка не выглядела беззащитно. Лук, ножны кинжала за поясом стройной фигуры, укрытой изодранной в бою окровавленной туникой, и боевой дух, отражающийся в ее цепком взгляде, создавали приятное впечатление для такой же женщины, знающей вкус крови врагов не по наслышке. Феари тут же прониклась уважением к красавице и даже испытала укол ностальгии по Мель, с которой они так быстро в свое время спелись и могли читать в глазах друг друга приказы, команды и просьбы, не открывая рта.
Поэтому, когда незнакомка осмотрелась и скомандовала привести Найджелла в чувства, Феари не стала вставать в позу, возмущаться, задавать сотни три вопросов, о том, кто она такая и какое право имеет распоряжаться ее временем и силами, а просто взглянула в глаза воинственной женщины, будто запоминая этот точеный взгляд, полный решимости, кивнула и кинулась к Найджу, оставляя незнакомку позади, доверяя ей уже не только свою жизнь, которую она подвергала немалому риску, поворачиваясь к ней спиной, но и жизнь дорого ей человека, от которого она тоже спешно уходила, стараясь не сглупить и не поддаться эмоциям и чувствам на поле боя. Уж где-где, а здесь им не место.
Подбежав к бледному мальчику, Феари впала в отчаяние. Как же его расколдовать? Сколько потребуется ему времени, чтобы самому прийти в чувства и как ускорить этот, вероятно, не быстрый процесс? Феари озиралась, пытаясь увидеть так называемого злого духа, но ничего не выходило. Вероятно, эта женщина видела куда больше самой Феари, а может специально выдумала это все, чтобы заставить ее уйти прочь. Феари с тревогой обернулась на стройную фигуру с протянутой рукою, обращенной ладонью к ведьмаку. Нет, только не поддаваться панике. Это ей удавалось редко, но метко.
И тут же вспомнился случай, когда Феари с Мель угодили в ловушку. Точнее, угодила в нее Мель, а от Феари требовалось в срочном порядке ловушку эту обезвредить, пока ее подругу не превратили в решето сдвигающиеся стены с кольями. Стыдно вспоминать, но Феари тогда ударилась в страшную панику, не сумев найти решение. Ей уже самой впору было залезать в эту ловушку, ибо отчаяние, которое охватило ее в тот момент причиняло не только душевную, но и физическую боль. И Мель, вероятно, почувствовав состояние подруги, крикнула ей, отчего-то даже весело: "А сэр Мел Томпсон тогда не уехал на учения.. Он провел ту последнюю ночь со мной! Не хочешь поговорить об этом, подруга?" И Феари прекрасно помнила, как отхлынула от нее вся ее паника и отчаяние, на место них вернулось самообладание и сообразительность, и главное, способность здраво мыслить, отчего увидела она спасительный код, выцарапанный на стене и хорошо оплетенный паутиной, в конце концов и спасший жизнь хитрой Мель. К слову, о сэре Томпсоне Феари так ее и не спросила. Главное, что он спас жизнь Мель, а большего от него и не требовалось.
Ну же, Феари, думай как Мель. Что бы она сказала тебе сейчас, увидев тебя в таком замешательстве? Сучка Мель, хах, она бы здорово посмеялась над сложившейся ситуацией и.. ну же.. и..?
И Феари отчетливо представила, как поступила бы шутница Мель. И, поддаваясь отчаянию и сумасбродству, девушка прильнула губами к холодным губам мальчишки, понимая, что хуже от того ему не станет, а толчком для его разума и сердца это может послужить куда лучшим, нежели оплеуха или пощечина. В любом случае, ничего другого ей в голову не пришло.