Мириады тончайших нитей, из которых сотканы пути-судьбы каждого существа, живущего в бесконечной веренице миров мироздания, проложены каждая своей тропой, но они не одиноки на ней. Переплетаются между собой эти нити сцепленными руками верных друзей, прикосновениями уст возлюбленных, звоном скрещённых мечей закадычных врагов, взглядами случайных встречных. Чья-то нить всю дорогу тянется лишь в одном из миров - и таких, надо признать, большинство. Нити других протянуты между мирами, сшивая их между собою теснее. И наперёд ты никогда не знаешь, как проложена твоя нить и с какими чужими нитями ей доведётся пересечься на своей тропе.
Так и Сильмини Келевон не знала, что уготовила ей нить-судьба. Сверкающим росчерком иглы вплелась она в историю другого мира, под звёздами чужих небес. И встретилась с путеводными нитями тех, кто подобно ей оказался здесь не по своей воле. Конечно, эльфийка не могла этого знать, и для неё ледяной рыцарь, ведьмак и его спутницы казались рождёнными в этом мире, но дружественными - теперь она была уверена - существами. Ведь Кума охотилась за ними, как и за ней. Злорадно использовав альвари как приманку, однако же не преуспев в охоте. Сложилось всё не так, как она рассчитывала. Лёгкая добыча была упущена, и теперь Тьме приходилось изобретать новые способы поимки тех, кто не желал быть пойманным и её подданным.
Ульрих, ледяной или Синий Рыцарь, как его про себя называла Сильмини из-за цвета его нити в сотканном ведуном узоре, оказался не таким, каким предстал перед ней в первое мгновение, до того как заговорил. Он весь дышал хладом, от него шёл пар, был рыцарь грозным и морозным, казалось бы, такие существа олицетворяют собой жажду холодной жестокости и агрессии, хладнокровные убийцы, движимые леденящей яростью. Но новый знакомец заговорил - и марево развеялось, сразу же выдавая в нём доброго душой человека. И оказался он на редкость разговорчив при том, что через слово заикался - как теперь поняла альвари, то было едва ли из-за того, что ему холодно. Находил время многое сказать, и лук её похвалить, надёжный альвский, которым она действительно дорожила, и про мысли свои о драконе поведать, и нового врага, воплотившегося в снежной красавице, показать, предупреждая ещё об одной опасности. И всё это, пока она только стрелу в гнездо вкладывала, оттягивала тетиву и целилась в дракона, увиденного в небесах. Коршуном падавшего вниз уже, метившего когтями своими тёмными разодрать то ли рыцаря, то ли эльфийку.
- У каждой вещи с-своё предназ-значение, - произнесла Сильмини, выцеливая в небе чёрную бестию, которая, теперь уже не оставалось сомнений, была истинным порождением тьмы, её дитям, в отличие от рогатых псов, изначально родившихся свободными. Синие глаза альвари пронзали высоту небес, неотрывно следя за полётом твари, которой предназначалась новая стрела. Зубы стучали от холода и речь её оттого очень напоминала манеру говорить Ульриха. - С-столь же нелепа лютня, что с-создана д-д-для боя, сколь лук, что г-годен лишь любоваться им.
Треньк! Вжик! И вот уже чёрный дракон, пронзённый стрелой эльфийки, летит кувыркаясь на землю, падает в снег, ломая кости. А с ним вместе... нет, ей не показалось. С драконом был бестелесный дух, тёмный призрак. И это не могло не беспокоить. Неприкаянные сущности - они бывают порой опаснее врага физического, которого можно убить обычным оружием. С такими призраками можно справиться лишь магией.
Но сейчас опаснее был другой враг. Альвари обернулась в сторону, куда показывал Ульрих. Ведьма шла к ним, сопровождаемая своей кошмарной свитой. Шла и кричала - теперь понятно стало, чей крик они услышали. Прекрасна была истерящая крикунья, но она тоже хотела их смерти, жаждала смерти живых, завидуя, быть может, им - наверное, саму Ведьму постигла печальная участь в бытность её смертной, нечто, что сделало её такой. Помочь бы ей освободиться от этого бремени. Душа эльфийки ей сочувствовала, но пальцы уже вытягивали из колчана третью стрелу, которая будет предназначена приближающейся голосистой ведьме.
Стрела легла на тетиву, но заговорил рыцарь, преградивший дорогу живучему дракону, пытавшемуся добраться до них и отхватить хотя бы кусочек их сладкой для него плоти. Правда, от Ульриха так разило холодом, что это чувствовалось даже в такой одежде посреди зимы, когда он стоял рядом. Если тварь его укусит, то и зубы может обломать о заледеневшие доспехи. Но его меч, в общем-то, внушал особое уважение. Такой дракона разрубит напрочь.
- П-позже, Ульрих, успею ещё, - бросив на него взгляд через плечо, обронила непокорная Сильмини. - Я д-д-должна заткнуть глотку этой п-певице! Мне не нравится, как она п-поёт.
И снова взор сузившихся глаз метит точку на горле снежной ведьмы, в которую уготовано улететь стреле. Она её может не убить - ведь та и так неживая, но альвари надеялась хотя бы крик её оборвать, заставить умолкнуть, заткнув глотку стрелой в буквальном смысле. Хотя если та орёт ментально, тут никакие затычки не помогут.
Сильмини уже натягивала тетиву, как вдруг ведьма, будто угадав её намерения, обратила свой крик на неё, обрушила со всем неистовством разъярённой, рассвирепевшей от одной неудачи фурии. Тьма заполняла эльфийскую душу с каждой долей мгновения звучавшего голоса. Стало очень больно и тяжело. До конца не зажившая рана снова давала о себе знать пульсирующей, растекающейся волнами по всему телу болью. Тяжесть навалилась на мышцы, делая их слабыми и непослушными. Лук в более непригодных для стрельбы руках опустился, пальцы задрожали, чуть не выронив его, а стрела жалобно соскользнула с тетивы и упала в снег под ноги альвари. Это вытьё проникало в самую суть, и будь она человеком, то не смогла бы ему противиться. Все эльфийские силы уходили на сопротивление вою.
- Н-не люблю б-б-бросать слова на в-ветер, - через силу выдохнула девушка, борясь с накатывающей на глаза пеленой тьмы, - но этот вой... от него с-слабеют м-мои руки и н-ноги... Не могу стрелять. Придётся т-тебя п-послушать.
Она горестно покачала головой и присела, кое-как подбирая со снега вялыми пальцами стрелу и оставшийся торчать в снегу кинжал. Выдёргивая его из снега, Сильмини упала, но тут же поспешно стала подниматься, понимая, что не время сейчас поддаваться слабости. Последние её силы будут брошены на то, чтобы подняться и идти, бежать прочь. Синий Рыцарь справится, он внушает своим видом и, кажется, крик ведьмы не действует на него так сильно.
- Не з-задерживайся, - уже на ходу обронила эльфийка, - и не смотри, что она к-красива. Это та красота, к-которая у-убивает.
Хотя, посмотреть со стороны - снежная красавица и ледяной рыцарь очень подходили друг другу своими образами. Своей внешностью. Только вот... не сошлись характерами.
Бежать так быстро, как может, чтобы не падать. Чтобы дойти до моста через реку, перейти его и выйти по тропе к заветному костру. Вперёд. Вперёд. Не позволять себе передышки. Ульрих - сильный рыцарь, все эти драконы, ведьма с её приспешниками - ему нипочём. Но нет-нет, а останавливалась эльфийка, чтобы оглянуться и посмотреть, как там у него дела.