- Тревога! - успел выкрикнуть Луиндэ, один из магов, бывший глазами и ушами отряда, чувствовавший опасность на расстоянии, обозревавший землю вокруг группы всадников на много лиг вокруг. И стоило ему подать сигнал об опасности, как из тьмы ночи изверглось пламя. Сильмини могла поклясться, что не видела и не чувствовала в той стороне ни одно живое существо. Огонь пришёл из ниоткуда, из пустоты будто.
Враг напал внезапно, когда ждали меньше всего. Отряд альвов едва успел пересечь границу людского королевства Адамир, и ничто не предвещало беды, ведь до места назначения оставалось проделать ещё немалый путь. Но враг оказался хитрее. Будто ждал их. Будто знал, что альвы непременно отправятся на его поиски. Наверняка это была заранее подготовленная ловушка. Иначе не объяснить, как хорошо вооружённый, состоящий из лучших воинов и магов отряд нарвался на обидную засаду. Да ещё и опытные маги не заметили её, пока не началась атака. Они должны были что-то чувствовать... это предчувствие внутри, похожее на подташнивание при недомогании, оно не покидало Сильмини с тех самых пор, как Великий Лес остался за их спинами. Почему же, почему они не остановились, почему упрямо продолжали мчаться вперёд, презрев это предостережение небес?! Горько, как же горько осознавать свои ошибки!
Полыхнул огонь. Широкая, ослепляющая полоса пламени протянулась через пролесок, которым ехали альвы. Пламени горячего настолько, что сжигало одним своим прикосновением, мгновенно обращало в пепел сочные кусты, не успевавшие даже вскрикнуть на своём примитивном языке эмоций. Стоявшие на пути огненной струи деревья вспыхнули, будто лучины, их стволы объялись пламенем, лизавшим снизу кроны, превращавшим зелёные листья в комочки пепла, осыпающегося сверху чёрным порошком. Деревьям было больно, они кричали, и их эмоции альвы очень хорошо чувствовали и поспешно закрылись, чтобы чужая боль не отвлекала их от начавшегося сражения. От этого крика хотелось зажать уши, но это бы не помогло - он звенел в мыслях каждого, способного чувствовать природу, и помогало только отгородиться от него, отключиться от чтения эмпатического поля.
И случился бой... Хотя больше было похоже на резню. В этом сражении альвы очень напоминали муравьёв - не тех чудовищ из Муравьиных Топей, а простых маленьких муравьёв, лесных тружеников, напавших на разворошившего муравейник большого и сильного зверя. Они храбро бились, защищая всё, что у них было, не зная страха перед превосходящим их во много крат в размере врагом, и гибли раньше, чем успевали его укусить, а те, кто всё же кусал, ломали жвалы о бронированную кожу кошмарного существа, напавшего на муравейник. Они ничего не могли ему сделать, а он спокойно мог перебить их всех и даже не утомиться от этого короткого безжалостного боя.
Именно таким виделся этот бой Сильмини. Она даже не видела врага - знала лишь направление, из которого полыхнуло пламя, положившее начало сражению. Альвы выпускали стрелы наугад, не видя противника. А он, осветив лес начавшимся пожаром так ярко, что ночь превратилась в день, теперь видел всех и каждого в отряде, оказавшемся впечатанным в огненное полукружие. Всадники спешно перегруппировывались для отступления - было ясно, что этот бой им не выиграть. Они пускали стрелы во тьму, где, несмотря на хорошее ночное зрение, никого не могли разглядеть. Было очевидно, что их враг невидим, и даже маги не могли определить его местоположение.
А затем из темноты прилетела быстрая сверкающая... штука? Сильмини не знала, как правильно это называется, но это было оружие, нечто вроде снаряда, используемого людьми для баллист и катапульт при осаде крепостей. Прочертив ночной воздух, снаряд упал под ноги лошадей, и уши заложило от жуткого грохота. Взрывная волна смела ближайших всадников и накрыла остальных градом осколков.
Боль!.. Как же много боли! Нет! Отключить!.. Отключить эмпатию, чтобы не погибнуть самой!
- Арргх!.. - вскрикнула эльфийка, когда Ветер у неё под ногами дёрнулся и отчаянно заржал, что Сильмини поняла интуитивно по дрожащей его, напрягшейся шее. Слух ей временно отказал из-за взрыва, и приходилось положиться на остальные органы чувств.
Конь понёс её прочь, подальше в лес, чувствуя беду, зная, что иначе не спастись ни ему, ни его гордой всаднице. Осколок глубоко увяз в теле, и скорее всего эта рана была уже смертельна, но Ветер из последних своих конских сил пытался спасти ту, кем дорожил на этом свете больше всего, верную его спутницу на протяжении нескольких последних лет, для эльфийки бывших одним мгновением, а для него доброй половиной его недолгой лошадиной жизни. Может, только рвение благородного альвийского жеребца и спасло Сильмини от неминуемой гибели прямо там, в том пекле, ставшем следствием использования чужаком неизвестного доселе в мире Азариса оружия, чудовищного изобретения пришельцев со звёзд. Это и были их те самые «технологии».
Лес кололся отчаянно, он сам испугался, он был в неведении, кто на него напал, он принял альвари за врага и избивал, царапал её лицо ветвями, дёргал за волосы, защищался как мог. Ветер мчал не разбирая дороги, женщина стиснула зубы, прижавшись к шее раненого жеребца, отгораживаясь от веток рукой, закрыв глаза, сейчас бесполезные, но могущие пострадать из-за усердий леса. Она не винила его в своих царапинах - понимала, что он иначе не мог.
Потом случилось что-то, чего она понять не смогла. Сначала из-за неожиданного перемещения в другое место - так бывало при телепортации, она знала, но сейчас не могла объяснить природу произошедшего. Затем стало не до того, чтобы пытаться что-нибудь понять. Надо было спасать Ветра и себя от новых врагов, нашедшихся у них немедленно.
Но всё это было уже после того, как эльфийка с тихим «Ахх!» упала в снег. Снег! Самый настоящий снег! Он так редко бывал в Великом Лесу, но она знала, что это. Конечно, знала, и никогда не думала, что снега может быть так много сразу. Лёгкие обожгло морозным воздухом чужого мира. Понимание пришло не сразу, постепенно...
Пока она, истекая кровью из разорванного бока, зажимая рваную рану, держась из последних сил при помощи своей живительной магии, ощущавшейся так слабо, почти никак в этом месте, защищала свою жизнь и жизнь верного Ветра, отбиваясь от чужих когтистых лап и руками, и ногами, и наконец вспомнив о кинжале на поясе, выхватив его и этим своим одним сверкающим когтём противостоя сразу нескольким тварям, каждая из которых имела с десяток таких кинжалов...
Пока она, упав и ударившись головой обо что-то твёрдое и холодное, выплывала из овладевшей ею тьмы обратно в солнечный, но почему-то такой холодный день, и отбивалась с яростью раненого зверя, хрипя и рыча, цепляясь за жизнь...
Пока соображала, что Ветра больше нет, и что ей нельзя оставаться здесь, если только она хочет жить...
Первый из обступивших её хищников, так напоминавших безумные плоды селекции двуногих ящеров, завизжал от чудом угодившего ему в горло, уже обильно окроплённого кровью лезвия. Нож перерезал ему важную артерию, снабжающую кровью мозг, и даже если этого мозга хватало только на жажду крови и ненависть ко всему живому и несущему на себе печать света, без снабжения кровью он не мог управлять больше телом. Монстр обессилленно рухнул на снег.
Второму досталось по лапам посохом, и пока он, нелепо кувыркаясь в снегу, хрипя и рыча, пытался снова подняться и встать, Сильмини с яростью загнанного раненого зверя прыгнула на него сверху, уклоняясь от опасных рогов на его кошмарной псиной морде и вонзая нож в наиболее уязвимое место - в глаз. Тут же вынула его и отскочила, снова упав на скрипучий белый порошок, усеявший всё вокруг, казалось, до самого горизонта. Проклятый пёс не сдох, он задёргался в припадке безумной боли, пытался добраться до неё, но Сильмини ударила его изо всей силы навершием посоха по рогатой голове. Сухое крепкое дерево треснуло. Светящийся на солнце тусклой зеленью камень вывалился из навершия и отлетел в сторону. Но и тварь затихла.
Однако оставались ещё две, и ещё много их наверняка уже спешили на пиршество, почуяв разлившийся вокруг сладостный аромат крови, конской и эльфийской. Благородной крови Перворожденной, один запах которой опьянял этих кошмарных созданий, сводил с ума.
Бросив переломавшийся пополам и теперь уже бесполезный посох, она бежала. Снег хрустел под сапогами, а ей с каждым шагом казалось, что это чавкает голодным ртом одна из этих тварей. Что вот-вот зубы-крючья вонзятся в её плоть, и тогда-то и ей придёт конец, как Ветру. Покойся с миром, верный друг.
Сжимая в левой руке кинжал, сдавливая правой рану в боку, она бежала наперегонки со смертью. Боли она, кажется, даже не чувствовала - это было последствие шока, агония продолжавшегося и ещё не пережитого кошмара. Она даже не вспомнила, что теряла слух и он к ней вернулся здесь, в этом чужом мире, желавшем её крови, огрызнувшемся, ощетинившемся на неё при первом же появлении.
Но не весь мир хотел её смерти. Впереди вдруг забрезжило нечто светлое и радостное... сладкое по ощущениям... даже сквозь отключенный эмоциональный канал Сильмини так же, как и разлитую в этой части мира тьму, чувствовала исходящее от реки впереди добро. Это была река света! Спасительная! И через неё был переброшен мост, по которому можно перейти на другой берег, куда этим жутким порождениям тьмы не добраться. Хотя нет... эти звери воспринимались как обычные хищники, просто они были зачарованы тьмой, стали её слугами и приспешниками.
Она тяжело задышала через открытый рот, набираясь сил для последнего, финального, всё решающего рывка, определяющего, жить ей или умереть. Тут же пожалела об этом, когда мороз с наслаждением будто проник внутрь, захватил лёгкие и заставил альвари закашляться. Это был миг промедления, который мог стоить ей жизни!
Сильмини поняла, что из-за кашля потеряла слишком много времени, ближайший преследователь её настигал и она явно не успевала до реки. Она - одна и ранена. Их - двое и они целы. Но она - альвари и маг, а они - тупые твари, ведомые инстинктами и захватившей их тьмой. Она решилась.
Резкое движение в сторону. Падение в снег. Перекат. Боль в боку даёт о себе знать, и приходится невероятно много магической силы вкладывать на то, чтобы её притупить. Сейчас или никогда. Её маневр позволил выиграть несколько драгоценных секунд, пока твари тормозили и поворачивали в её сторону. За эти мгновения эльфийка воткнула нож в снег перед собой и достала из-за плеча короткий лук, выхватила из колчана стрелу и резко всадила её оперённый хвост в гнездо. Тетиву она натягивала, уже глядя на несущуюся прямо на неё, щёлкающую зубами рогатую псину. А за ней ещё одна. Ну и уродливыми же они стали после искажения их природы.
Глаза Сильмини сузились, выбирая точку, в которую должна полететь стрела. Мозг напряжённо, скорее по привычке работал, отмечая такие существенные вещи, как скорость и направление ветра, хотя при выстреле с такого малого расстояния это не играло роли. Выпущенная почти в упор стрела попросту не успеет отклониться ветром. Здесь важна сила, вложенная в выстрел, и точность. В мыслях нарисовался образ двух рогатых хищников, обозначились их уязвимые места. Они ведь не были бронированными, правда? Значит, если удачно пустить стрелу в первую тварь, она может пробить её насквозь, пройти навылет и угодить во вторую. Одним выстрелом двоих...
Но для этого нужно большое везение!
Тиу! Стрела сорвалась со спущенной тетивы. Эльфийка рванулась в сторону, уходя в новый перекат, надеясь избежать встречи с объятиями этих кошмарных когтей. В перекате выхватывая из снега оставленный кинжал. Дальше лук будет бесполезен.