Когда Ульрих предложил им рассказать свою Бы-ылагодарственную историю, Феари невольно покосилась на маленького Фейяма, который уже предлагал ей выкурить трубочку и поведать о себе. Девушка заметно напряглась, раздумывая над тем, что ей придется рассказать. Она не любила говорить о себе, предпочитая оставаться для всех той, кем являлась на данный момент. В отличие от Ульриха, ее не учили чтить свой род, а говорить о тех, кого уже давно не было в живых, она не любила. Слишком мало знала, слишком мало понимала.
Девушка слушала речь Валара с интересом, однако избегала прямого взгляда, предпочитая смотреть перед собой. Огненная Айрин.. не так ли он звал ее однажды? Уж не думает ли он, что она и впрямь эфемерное существо, которое являлось ему всю жизнь, ведя за собой и вдохновляя? Быть может, он принял ее не за ту женщину и сейчас совершает роковую ошибку?.. Холодок пробежал по ее спине, перышки на руках вздыбились и будто затрепетали. Вся она напряглась, чувствуя, как в груди разрастается пожар.
Когда Валар окончил свою исповедь, Феари ободряюще коснулась его плеча и обожглась от взгляда Ульриха. Он ждал. Все ждали. Теперь настала ее очередь рассказывать, и Феари, немного помолчав, собралась с духом и мыслями, и начала говорить.
- Кажется и двух лун не прошло с тех самых пор, как мать укрывала меня шерстяным одеялом перед тем, как отправиться спать. Сколько я себя помню, родители постоянно куда-то бежали, искали пристанище понадежней. И я ясно помню, как мечтала о доме. Настоящем доме, откуда мне не нужно будет однажды уходить. Ирония, но спустя столько лет, я так и не нашла свой дом. Война отобрала у меня родителей, надежное пристанище и детство. Не имею ни малейшего понятия, от чего всю жизнь скрывалась наша семья, эту загадку мне еще предстоит разгадать, и именно по ее следам я прибыла тогда в гости к Мель. Так и не успела ей рассказать об этом, слишком многое.. навалилось. Помню, давным давно, когда таможня показала мне все эти удивительные устройства, которыми я с такой легкостью управлялась, будь то коммуникатор или маленького вида аптечка, я смутно припоминала, где раньше могла их видеть. Глубины моей памяти уже имели оттиск этих вещей. - Феари тряхнула головой, сгоняя тяжелое наваждение, - тем не менее, родители ничему меня не учили и ничего мне не рассказывали. Дядька, однажды приехавший издалека и поселившийся у нас на долгое знойное лето, обладал уникальной возможностью менять внешность. Мастер иллюзии и обмана, он терпеливо обучал меня, маленькую непоседу, серьезным вещам, будто предчувствовал беду, о которой родители даже слышать не желали. Накануне того страшного дня, когда началась война, он исчез, не сказав мне ни слова. Помню, я была дико зла на него, правда обиду держала не долго, да и как тут обижаться, когда хоронишь самых близких тебе людей, надеясь что третий, таинственно исчезнувший, все еще возможно жив, - долгое молчание последовало за этой фразой. Феари то ли обдумывала дальнейшие свои слова, то ли задумалась над сказанным.
- Ну а дальше вы и без меня представление имеете, с чем мне пришлось столкнуться. Все мы там были. Все воевали за свою правду, выполняли приказы и указания, не слишком разбираясь в справедливости и гуманности своих действий. Марионетки войны.. сломленные ею на исходе, моральные калеки, выжившие чтобы всю оставшуюся жизнь пытаться забыть о тех черных годах и событиях. И все же, мы здесь. В этом странном месте, и даже не важно, где мы. Главное, что мы вместе и заново учимся любить и доверять, - грустная улыбка коснулась ее губ и она тихо положила голову на плечо ведьмака. Эта была ее история. Полная загадок и печали, но родная, вложившая в душу Феари свет воспоминаний, пронзительно сияющий сквозь мрак пережитого.