От себя не убежать. И от рока, теперь уже ставшего памятью о Ричарде, тоже убежать было нельзя. Она с тайной грустью рассматривала химеру. Ей даже думалось, что химера тоже женщина, обернутая проклятьем. Ей хотелось верить, что она, такая невезучая, не одна. Но реальность была холодна и груба - Феари была одинока в своем несчастье. Невольно взгляд ее обращался к ведьмаку, цеплялся за его янтарные глаза и становилось зябко. Он видел в химерийке чужака, того, кому не место на земле. Он не желал быть ей другом, не желал ее появления и пребывания среди них. Также отнесется и к ней, когда узнает. Когда увидит, в кого она обращается.
Боль в груди усиливалась. Феари чувствовала, как тяжелый камень опускается на ее душу, как хочется бежать прочь, в стылую зиму и умирать чудовищем вдали от родных глаз. Как хочется бежать от себя.
- Н-ну что, ды-ырузья? – Спрашивает бодрый Ульрих, – Возьмем хи-имеру на сы-ы-лужбу?
Феари грустно улыбается, опуская глаза. Ей ничего не стоит, сказать "да". Ей ничего не стоит полюбить Церу так же, как полюбила она здесь всех. Как только саму себя полюбить, кто ответит? И как смотреть в глаза ему, когда он узнает о ее проклятии? Как смотреть в эти янтарные глаза, видящие в тебе лишь зло и неугодное миру существо?
- Я соглашусь с мнением Валара, - говорит она медленно и устало, убирая нож за пояс.
Чувствует женщина, как проклятие час от часу забирает тело. Маленькие черные чешуйки ползут по коже, холодный блеск свой укрывая под одеждой. Шалью замотана ее рука, укрывается в складках юбки, прячется от всех, будто хвост. С ногой тоже не все ладно. Хочется скинуть правый сапог и идти босиком - она чувствует, что холод ей не страшен. Но больше всего деве хочется обрубить себе руку и ногу, остаться калекой, или же вовсе умереть, лишь бы не чувствовать, как теряется ее человечность, ее женственность, сама ее суть под этим странным проклятием. Она не знает, в кого обратится, она не знает, насколько станет безобразна и неповоротлива, не ведомо ей, как больно ей будет не чувствовать прежней легкости и грации. Может, оно и к лучшему, это незнание, может только благодаря этой неосведомленности она еще не бросилась в мертвую даль без оглядки.