Кто поймет женщин, тот станет великим. Ведь подчас, женщины сами себя не понимают. А ведь казалось бы, кто, ежели не они? Ан нет, не понимают. Не видят за гранью своих причуд истинные порывы. Никто бы не подумал, что так обернется ее гнев, более того, даже сама Феари предположить не могла, чем все может обернуться. Просто она была слишком возбуждена от гнева и ярости, слишком горяча от желания убить негодяя, затоптать в снег, отомстить за всех и вся. Слишком.. чтобы остановиться. Гораздо легче, оказалось, перетечь в иное состояние, нежели обрубить на корню, гораздо легче спалить дом дотла, чем его затушить. И Феари, от неожиданности, не смогла вдруг остановить его порыв. Губы ее вдруг ощутили губы его. Бесстыжие алчные губы. И слабость тут же охватила ее. И не поддаться этой слабости было ничем иным, как лишением себя такого неожиданного блаженства. Ей вдруг так отчаянно остро захотелось поддаться наслаждению, отшвырнуть в ближайший сугроб все свои печали и беспокойства. Она думала, прибьет мальчишку и ей станет легче. Только мальчишка вдруг оказался проворней, вдруг оказался хитрее. А Феари оказалась слабее, поддатливей, неожиданно нежнее, чем ожидала.
Растерялась дева от его наглости. Растерялась от своей чувственности. Уж не его ли она хотела только что стереть с лица земли? Уж не его ли ненавидела больше всех на свете? Уж не его ли сейчас губы ощущает она на своих горчих губах? И не его ли жаждет сейчас больше всех на свете?
В алый цвет окрасилось небо и снег в одночасье. И задышала Феари совсем иначе, глубже, медленней и жарче. Глаза потемнели от желания, тело разгорелось изнутри, руки похолодели от волнения. В сей бы момент - хватай Ричард, пока такая возможность. Хватай, пока горяча. Но, крохотный миг сомнения, искорка здравой мысли в его глазах, вдруг напомнили деве о ее руке. Точнее уже не о руке - лапе. И Феари прошило холодом. Горячая кровь подернулась льдом. Кем она будет в его глазах? Чудовищем? Усмешкой? Еще одной несчастной, коей посчастливилось оказаться под ним? Феари бы и не прочь согнать эти мысли, только ведь когти с перьями по ветру не развеешь. И, рано или поздно, он их увидит и будет плеваться, как негодяй, от того, с кем имел часть разделись жаркие мгновения. И Феари охватила обида. Теперь она уже недоженщина. Теперь она наполовину зверь. А зверям негоже якшаться с людьми. И Феари скинула Ричарда с себя, сама себе будучи противна, и решила идти обратно к Ульриху. Не бежать. Куда уж теперь бежать. Набегалась. Тут хоть дойти бы теперь. И ярости как назло уже не было. Одна горечь.